Постановка проблемы. Интереснейшим лингвистическим феноменом корейского языка являются коса соно – иероглифические фразеологизмы. По вопросу правомерности использования китайской иероглифики в корейском языке и, как следствие, по проблеме изучения китайских ие­роглифов корееведами до сих пор не существует едино­го мнения. Несмотря на то, что в Северной Корее (КНДР) использование иероглифов было официально отменено в 1948 году, в Южной Корее (Республика Корея) так называемое «сме­шанное письмо» (т. е. параллельное использование и корейской азбуки, и иероглифики) по-прежнему существует и присутствует практически во всех сферах жизни.

Анализ научной литературы. Объекту исследования посвящены работы И. В. Войцехович, Т. А. Новиковой, Я. Е. Пакуловой, Пак Сон Гу, О. А. Корнилова и др. [2 – 4, 6, 7, 10].

Корейский язык, начиная с 14 века, с формированием своей письменности, определил и границы языковых единиц. В современном корейском языке, имеется достаточное количество коса соно, китайских иероглифических идиом, которые нуждаются в лексикографической систематизации, а также в системном анализе, с применением лингвострановедческого, контрастивного, лингвокультурологического  и когнитивного подходов.

          Цель и задачи статьи: выявить и охарактеризовать характер, структуру и семантику коса соно – иероглифических ФЕ в корейском языке.

          Объектом исследования является фразеология корейского и китайского языков.

Предметом исследования являются коса соно, китайские иероглифические фразеологические единицы в современном корейском языке, их характер, структура и семантика.

В современном корейском языке имеются устойчивые сочетания слов –

коса соно (故事成語 고사성어), заимствованные из китайского языка. По своему характеру они схожи с 成语 /ченъюй/ – готовые выражения – это устойчивое фразеологическое словосочетание (чаще четырехсловное), построенное по нормам древнекитайского языка, семантически монолитное, с обобщенно переносным значением, носящее экспрессивный характер, функционально являющееся членом предложения. Это определение содержит достаточно полную характеристику фразеологизмов данного класса. Первая часть говорит о структуре и структурных особенностях, далее речь идет о значении, и, наконец, последняя часть определения касается функции фразеологизмов. Таким образом, в этом определении освещены три стороны фразеологизма: его форма, значение и функция. Надо иметь в виду, что в китайских работах термином 成语 /чэнъюй/ обозначают очень широкий круг фразеологизмов [3, с. 18].

          Иногда под этот термин подводят даже неустойчивые словосочетания. Данное же определение указывает границы фразеологизмов этого класса и позволяет ограничить чэнъюй от смежных явлений. Чэнъюй относится к идиоматике китайского языка, поэтому нередко в словарях этот термин переводится на русский язык словом идиома. Важнейшее место в широко разветвленной системе чэнъюев занимают фразеологизмы, образованные по принципу параллельного соотношения частей. Это так называемые чэнъюй параллельной конструкции [3, с. 28 – 44].

Численно они составляют примерно половину всего фонда фразеологизмов данного класса. В чэнъюях параллельной конструкции широко представлены различные типы параллелизма, а именно: параллелизм количественный, лексико-семантический, грамматический, а также параллелизм фонетический. Это значит, что части чэнъюев этого класса равны по своему физическому объему (одинаковое число слов), сходны по лексическому составу (лексико-семантические соответствия), идентичны в грамматическом отношении (аналогичная синтаксическая структура), гармоничны в фонетическом отношении (закономерные чередования тонов. [2; 4].

По своему физическому объему чэнъюй параллельной конструкции неизменно представляют собой четырехморфемные образования. Они состоят из четырех слогов, четырех морфем, каждая из которых обычно бывает словом. Таким образом, четыре односложных слова, а на письме четыре иероглифа — вот та норма, тот эталон, которому соответствуют фразеологизмы названного класса. Компактная и вместе с тем монолитная структура четырехморфемного чэнъюя делает его предельно лаконичным, лапидарным, что в свою очередь служит одним из факторов, определяющих высокую степень присущей ему экспрессивности. Лексический состав чэнъюев параллельной конструкции обычно характеризуется наличием синонимов и антонимов. И синонимы, сопоставляя сходные по смыслу понятия, и антонимы, противопоставляя контрастные по значению понятия, повышают экспрессивные свойства чэнъюя. Идентичность синтаксической структуры чэнъюев данного класса проявляется в одинаковом построении его частей. Соотносительные компоненты частей обычно относятся к одной и той же лексико-грамматической категории и находятся  в одинаковой синтаксической зависимости. Что касается фонетических соответствий, то они определяются закономерными чередованиями так называемых ровных и ломаных тонов水落石出Вода спадет, камни обнаружатся. Данный фразеологизм, подобно другим чэнъюям, употребляется в обобщенно-переносном значении: Тайное да станет явным. Другую группу фразеологизмов данного класса образуют чэнъюи непараллельной конструкции [ 4, с. 7 – 18].

По морфемному составу, по своему физическому объему они, подобно чэнъюям первой группы, нередко представляют собой четырехсловные (четырехморфемные) фразеологические образования. Однако среди них встречаются также чэнъюи иного состава, в частности, состоящие из пяти и более морфем. Чэнъюи этой группы, не подчиняясь лексико-грамматическим ограничениям, характерным для чэнъюев параллельной конструкции, допускают построения, самые разнообразные по своей синтаксической структуре и лексическому составу. Чэнъюи непараллельной конструкции в отличие от чэнъюев первой группы допускают использование служебных слов. Нередко в их составе встречаются союзы, предлоги, отрицательные частицы. Так, довольно часто имеет место одновременное употребление отрицания 不 и союза 而 позволяющее выразить противительные отношения. Иногда можно наблюдать употребление двойного отрицания. Последнее, будучи фигурой речи, повышает экспрессивность чэнъюя. 不劳而获не трудиться, но получать употребляется в значении пользоваться плодами чужого труда. [3, с. 30 – 34].

Ченъюй – это устойчивое сочетание иероглифов, которое по многим признакам сход­но с фразеологизмом (идиомой) в русском языке с той раз­ницей, что составные элементы коса соно – не слова, а ие­роглифы, которые и являются в данном случае носителями смысла. Коса соно в полной мере обладают всеми призна­ками, присущими фразеологизму в его классическом вари­анте, а именно: метафоричностью, образностью, эмоцио­нальностью, оценочностью, экспрессивностью. Значение же коса соно легко мотивируется как переносное, обычно ме­тафорическое. Как и фразеологизмы в русском языке, коса соно существуют не для называния предметов, признаков, действий, а для образно-эмоциональной их характеристики.

Как и фразеологизмы в русском языке, коса соно не представляют собой однородной группы, а довольно отчет­ливо разделяются на две большие категории. Первая из них — коса соно, общий смысл которых мотивирован значе­ниями входящих в сочетания иероглифов, вторая — идио­мы, общий смысл которых на первый взгляд абсолютно не связан со значениями иероглифов, образующих эти сочета­ния. Причина такой немотивированности значения коса со­но кроется в их происхождении, что послужит ключом к пониманию сущ­ности и специфических черт коса соно и их места в современной корейской культуре [7, 33 – 47].

     Коса соно пришли к нам из глубины веков — из памят­ников китайской классической литературы как канониче­ской, так и неканонической. Среди основных источников иероглифических фразеологизмов следует, безусловно, от­метить: «Ши цзин», «Беседы и суждения» Конфуция, «Мэн-цзы», «Чжуан-цзы», «Ши цзи», «Шу цзин», «Дао дэ цзин», «Книга перемен» и т.д. На самом деле «прародителей» коса соно намного больше, и это не только всемирно известные памятники классической литературы, но и различные за­писки, биографии знаменитых людей, повествования, рас­сказы и другие произведения китайских литераторов [6, с. 75 – 76].

Таким образом, за каждым коса соно стоит небольшая история — иногда в форме рассказа, иногда притчи, были или басни. При этом, сами коса соно, оставаясь по сути фразеологическими единствами, распа­даются на иероглифически выраженные афоризмы, крыла­тые выражения, цитаты из высказываний знаменитых лю­дей, которые в процессе многовекового использования при­обретают статус пословиц. Их значение по большей части выражается предложением, которое по логическому содержанию является суждением.

При этом мотивированность или немотивированность значения фразеологизма значениями его составляющих за­висит от того, какую часть стоящей за фразеологизмом бас­ни он выражает. В тех случаях, когда фразеологизм пред­ставляет собой иероглифически выраженное краткое со­держание басни либо называет ее главных действующих персонажей, переносное значение фразеологизма оказыва­ется никак не мотивировано значениями составляющих его элементов, и для понимания переносного значения коса соно требуется непосредственное обращение либо к словарю коса соно, в котором все фразеологизмы дополнены басня­ми, либо к словарям, просто разъясняющим значения коса соно без обращения к первоисточникам. В тех же случаях, когда коса соно является иероглифически выраженной мо­ралью басни, переносное значение всего фразеологизма ес­тественным образом легко выводится из суммы значений его составляющих.

Следует отметить, что, по сути, коса соно является фра­зеологизмом заимствованным из китайского языка и ис­пользуемым на письме как на языке оригинала, т. е. иерог­лифами, так и корейской азбукой.

Пример:

刻舟求劍 각주구검 刻 (새길 각) 舟 (배 주) 求 (구할 구) 劍 (칼 검) 뱃전에 새겨서 칼을 찾다

초나라 사람 하나가 배를 타고 양자강을 건너다가 강물에 칼을 빠뜨렸다. «이 일을 어찐담…». 한동안 발을 동동거리던 그사람은 곧 問題 될 거 없다는 듯이 다른 칼을 뽑아 «여기서 빠뜨렸으니까…”하고 뱃전에 表示를 하였다.

이윽고 배가 기슭에 닿자 그는 表示를 한 뱃전에서 강물로 뛰어들어 칼을 찾아보았다.

그밑에 과연 칼이 있었을까?

물론 칼이 거기 있을 리 없다. 칼을 빠뜨린 곳으로부터 배는 한참을 지나왔으나 그의 칼은 조금도 움직이지 않은 事實을그는깨닫지 못한것이다.

오늘날 각주구검이란 말은 時代의 變化를 無視한 채 낡은 것만 固執하는 어리석음을 比喻하는 말로 쓰이고 있다.

     Выводы.  Поскольку иероглифическое письмо всегда было уделом образованных и обеспеченных слоев общества, т. е. письмом элитным и не доступным широким народным мас­сам, в языке появились фразеологические кальки и полу­кальки, в которых либо весь фразеологизм, либо его часть переводились с китайского на собственно корейский, при чем, как с сохранением образности, так и без таковой.

Тем не менее, следует подчеркнуть, что, несмотря на на­личие в корейском языке калек, полукалек и просто синони­мичных по значению (и образности) пословиц и поговорок, коса соно остаются неотъемлемой частью современного ко­рейского языка и активно используются как в прессе и ли­тературе, так и в повседневной разговорной речи.

1. Амичба Д. П. Лингвокультурологическое выражение смысла из значения «общечеловеческого» в ментальных образах абхазов, русских и украинцев (на материале фразеологии) : монография / Д. П. Амичба. – Д. : Изд-во ДНУ, 2012. – 288 с.
2. Ветров П. П. Фразеология современного китайского языка : синтаксис и стилистика / П. П. Ветров. – М. : Восточ. книга, 2007. – 368 c.
3. Войцехович И. В. Практическая фразеология современного китайского языка / И. В. Войцехович. – М. : АСТ : Восток – Запад, 2007. – 509 с.
4. Корнилов О. А. Жемчужины китайской фразеологии / О. А. Корнилов. – М. : ЧеРо, 2005. – 335 с.
5. Куротченко К. Б. Взаимосвязь китайского и корейского языков в контексте глобализации и интеграции стран Азиатско-Тихоокеанского региона / К. Б. Куротченко, Ю. И. Щвецов. – РУДН. – М. : 2001. – С. 5 – 17.
6. Новикова Т. А. Китайские иероглифы в корейском языке / Т. А. Новикова, Я. Е. Пакулова. – М. : Муравей, 2001. – 131 с.
7. Пак Сон Гу. Национальная специфика фразеологизмов русского и корейского языков / Сон Гу Пак // Язык, сознание, коммуникация : Сб. статей / Ред. В. В. Красных, А. И. Изотов. – М. : Диалог – МГУ, 1999. – Вып. 7. – С. 33 – 47.
8. Санлыер Д. Ф. Культурно-национальное мировидение через единицы фразеологического уровня : на материале татарской, турецкой и английской лингвокультур : автореферат дис. … доктора филологических наук : 10.02.20 / Санлыер Диана Фердинандовна. – Чуваш. гос. ун-т им. И.Н. Ульянова. – Чебоксары, 2008. – 49 с.
9. Селіванова О. О. Нариси з української фразеології (психокогнітивний та етнокультурний аспекти) / О. О. Селіванова. – К. – Черкаси : Брама, 2004. – 276 с.
10. Martin Taylor. Writing and Literacy in Chinese, Korean and Japanese. / Taylor Martin. – Amster­dam, 1999. – P. 13 – 36.
11. Minjung’s Essence Korean-English Dictionary 3^rd edition. Seoul, 1996. – 460 p.
12. 한국어 발음연습. 고려대학교 민족문화연구소. 서울 1999.

Все статьи автора «Akhtem Dzhelilov»