УДК 82.882

ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ «ВЕЧНОСТЬ» В ФИЛОСОФСКО-ЭСТЕТИЧЕСКОМ КОДЕ Л. ПЕТРУШЕВСКОЙ – Ю. НОРШТЕЙНА – Л. БУНЮЭЛЯ

Штырова Алима
Университет им. Константина Философа в Нитре (Словацкая республика)

Аннотация
Статья посвящена рассмотрению проблемы влияния эстетики сюрреализма и абсурдизма на эстетику Л. Петрушевской и Ю. Норштейна в их мультфильме «Сказка сказок»; устанавливается различие между художниками в понимании значения «сна» как особого состояния сознания; различие в эстетике русских и испанского художника интерпретируется в терминах Ницше («дионисическое» и «аполлоническое» начала в искусстве).

Ключевые слова: Бунюэль, Норштейн, Петрушевская


THE EXISTENTIAL CATEGORY OF “ETERNITY” IN THE PHILOSOPHICAL AND ESTHETICAL CODE OF L. PETRUSHEVSKAYA’S – JU. NORSTEIN’S – L. BUÑUEL’S

Shtyrova Alima
Constantine the Philosopher University (Nitra SR)

Abstract
The article deals with the problem of how the esthetics of surrealism and absurdism influences L. Petrushevskaya’s and Yu. Norstein esthetics in their cartoon The Tale of Tales, determines the difference between the artists in understanding the meaning of “dream” as a special state of consciousness, the difference in the esthetics of the Russian artists and their Spanish counterpart is interpreted in Nietzsche’s terms (the Dionysian and the Apollonian in Art).

Библиографическая ссылка на статью:
Штырова А. Экзистенциальная категория «вечность» в философско-эстетическом коде Л. Петрушевской – Ю. Норштейна – Л. Бунюэля // Филология и литературоведение. 2013. № 8 [Электронный ресурс]. URL: https://philology.snauka.ru/2013/08/529 (дата обращения: 16.07.2023).

Эстетика сюрреализма, сосредоточенная на изучении пространства сна, фантазии, имела большое значение для формирования философско-эстетической концепции Л. Петрушевской. Сюрреалисты, сосредоточившись на разработке идей соотнесенности субъективной реальности человека с трансцендентным планом бытия, имманентного и трансцендендентного планов, не рассматривали искусство как отражение объективной действительности. Пространства сна, фантазии, бреда, пограничного состояния психики, открывали, в представлении сюрреалистов, доступ к познанию символики ирреального. Количество символических языков этих пространств, для которых характерно нарушение требований формальной логики, символичность, парадоксальность, абсурдность, равнозначно количеству человеческих миров. В СССР «странное» киноискусство сюрреализма было пространством аутсайдеров, идеологических предателей Родины.
Л. Петрушевская в «Девятом томе» непосредственно указывает на то, что при создании мультфильмов и, в частности, «Сказки сказок» (1979), они использовали сюрреалистский метод обмена рассказами о сновидениях: «Наташа Абрамова тоже, вздыхая, рассказывала о Франческиных снах доверенным людям (мы все друг другу рассказываем сны, как в фильме Бунюэля) – в результате однажды в тяжелую зимнюю пору, когда вечером в редакции «Московского рабочего» сидел над разоренным альманахом «Зеркала» его редактор (были времена, свирепствовал ЛИТ, цензура) – кто-то зашел и сказал, что есть такие поразительные рассказы, как бы сны или сказки…» [1]. Здесь уместно будет вспомнить рассказ Бунюэля о процессе создания фильма «Андалузский пес», который возник в результате схожего метода работы: «Этот фильм родился в результате встречи двух снов. Приехав на несколько дней в гости к Дали в Фигерас, я рассказал ему сон, который видел незадолго до этого и в котором луна была рассечена пополам облаком, а бритва разрезала глаз. В свою очередь он рассказал, что прошлой ночью ему приснилась рука, сплошь усыпанная муравьями, и добавил: «А что, если, отталкиваясь от этого, сделать фильм?» [2] Однако, как будет показано ниже, этот метод у Л. Петрушевской – Ю. Норштейна и Л. Бунюэля имеет разные эстетические установки.
Эстетика молодого Бунюэля основывается на мотиве разрушения, революции, уничтожения старого косного мира с его обывательскими предрассудками и ортодоксальной моралью. Сфера эстетики, по его убеждению, лежит вне сферы этики: «Истинная цель сюрреализма заключалась не в том, чтобы сформировать новое направление в литературе, живописи и даже философии, а в том, чтобы взорвать общество, изменить жизнь. У меня к этому добавлялся некий инстинкт отрицания, разрушения, который я всегда ощущал в себе в большей степени, чем стремление к созиданию. Скажем, мысль поджечь музей представлялась мне более привлекательной, чем открытие культурного центра или больницы» [3]. Разницу между эстетикой молодого Бунюэля в «Андалузском псе» и философско-эстетической интерпретацией снов Л. Петрушевской и ,Ю. Норштейном уместнее всего пояснить в терминах философской эстетики Ницше, а конкретно – в его интерпретации «аполлонического» и «дионисийского» искусства.
Прежде всего надо отметить дифференциацию дионисийства, которая является принципиально важной для Ницше: «мы имеем в виду показать ту огромную пропасть, которая отделяет дионисического грека от дионисического варвара. Во всех концах древнего мира – оставляя здесь в стороне новый, – от Рима до Вавилона – можем мы указать существование дионисических празднеств, тип которых в лучшем случае относится к типу греческих, как бородатый сатир, заимствовавший от козла своё имя и атрибуты, к самому Дионису. Почти везде центр этих празднеств лежал в неограниченной половой разнузданности, волны которой захлестывали каждый семейный очаг с его достопочтенными узаконениями; тут спускалось с цепи самое дикое зверство природы, вплоть до того отвратительного смешения сладострастия и жестокости…» [4]. «От лихорадочных возбуждений этих празднеств [...] греки были, по-видимому, некоторое время вполне защищены [...] царившим здесь во всём своём гордом величии образом Аполлона» [5]. Эстетика сюрреализма, с ее черным юмором и провокацией скандалов в обществе, имморализм искусства, стоящего «по ту сторону» добра и зла, игра со святыми образами и моральными ценностями – все это позволяет говорить об эстетике раннего Бунюэля как о воплощении первого типа «дионисийского» искусства. Сам Бунюэль вспоминал, что при просмотре его фильма у женщины, сидящей в зале, произошел выкидыш: «Мы огульно отвергали все устоявшиеся ценности. Наша мораль опиралась на другие критерии, она воспевала страсти, мистификации, оскорбления, черный юмор. Но в пределах новой области действий, границы которой с каждым днем все более размывались, наши поступки, рефлексы, убеждения казались нам совершенно оправданными. Не вызывали и тени сомнения. Все было увязано. Наша мораль становилась более требовательной, опасной, но также и более твердой и органичной, более логичной, чем всякая другая мораль» [6].
Сам Бунюэль во снах чувствовал себя демиургом, живущим в сотворенной им вселенной и самостоятельно устанавливающим там правила. Его искусство сосредоточено на его субъективном сознании, причудливо контаминирующем сексуальную фрустрацию и религиозные переживания, садизм и мазохизм, любовь и агрессию. «Сценарий был написан меньше чем за неделю. По обоюдному согласию мы придерживались простого правила: не останавливаться на том, что требовало чисто рациональных, психологических или культурных объяснений. Открыть путь иррациональному. Принималось только то, что поражало нас, независимо от смысла» [7].
В данном случае возникает эстетическая сложность, связанная с балансом субъективного и объективного начал в эстетике. Эта проблема была рассмотрена Ницше: «образы лирика, напротив, не что иное, как он сам и только как бы различные объективации его самого, отчего он, будучи центром, вокруг которого вращается этот мир, и вправе вымолвить Я, но только это Я не сходно с Я бодрствующего эмпирически-реального человека, а представляет собою единственное вообще истинно-сущее и вечное, покоящееся в основе вещей Я, сквозь отображения которого взор лирического гения проникает в основу вещей. Теперь представим себе, что он среди этих отображений увидел и самого себя, как не-гения, т. е. свой “субъект”, всю толпу субъективных, направленных на определённый и кажущийся ему реальным предмет страстей и движений воли; если теперь может показаться, что лирический гений и соединённый с ним не-гений представляют одно целое, и первый высказывает о себе самом упомянутое словечко “я”, то нас эта видимость уже не может ввести в заблуждение, как она, несомненно, ввела тех, которые определили лирика как субъективного поэта. В действительности Архилох, сжигаемый страстью, любящий и ненавидящий человек, лишь видение того гения, который теперь уже не Архилох, но гений мира и символически выражает изначальную скорбь в подобии человека-Архилоха; между тем как тот субъективно-желающий и стремящийся человек-Архилох вообще никак и никогда не может быть поэтом» [8]. Может ли быть искусство, описывающее субъективную реальность сна, входить в общечеловеческий, универсальный духовный контекст, сопрягаться с онтологическими универсалиями?
Петрушевская и Норштейн сделали в мультипликации то, что Бунюэль первым открыл в «Андалузском псе», используя технические средства киномонтажа, а именно показали содержание подсознания. Сюрреализм Бунюэля на первый план выносит субъективное, иррациональное и стихийное, сюжет строится на подсознательных ассоциациях и способах подавления или реализации влечений в реальной жизни (секс, голод, насилие, темные стороны человеческой психики правят миром).
Метод Л. Петрушевской и Ю. Норштейна иначе интерпретирует философско-эстетические возможности сна как реальности, выводящей отдельного человека на план вечно-идеальных категорий. Их эстетический метод, по сути, медиумический: надо взять человека в свою душу, раствориться в нем до самозабвения и, в конце концов, возможно, взять его сны, его боль, его судьбу в себя. В данном методе философско-эстетического познания нет разделения на субъект и объект: в пространстве «сверхчеловеческого», вечного устраняется все личное, субъективное. Это своего рода наивное «магическое» идеалистическое сознание, свойственное древним людям, верившим, что и у органического, и у неорганического мира есть душа, что все сущее есть часть Мировой души.
Образы, созданные Л. Петрушевской и Ю. Норштейном – это очень светлые образы, прозрачные и понятные, при всей своей многозначности, любому человеку (Бунюэль, напротив, в своих произведениях использовал «ложные символы», которые специально направляют читателя на путь ложной интерпретации).
«Сказка сказок» – пример специфического видения мира, каким оно становится на пороге бытия: это наивный, чистый взгляд ребенка, который впервые открыл для себя пронзительно-яркое сияние красоты простых вещей, или взгляд старика, уходящего из жизни – человека, у которого нет личных желаний и страстей, но есть чисто эстетическое (как целеполагание без цели) чувство красоты земного мира в преддверии вечности.
Так видят мир философы, поэты, художники, люди, выбравшие позицию «быть», а не «иметь» (Э. Фромм). Это безличный, обобщенный, принадлежащий не конкретному человеку, а всей истории вечный сон, основанный на архетипах, мифах, символах, раскрывающих универсальные взаимосвязи духовной жизни человечества, константы мировоззрения: война и мир, жизнь и смерть, любовь и расставание, время и вечность, земля и небо. При всей его фрагментарности здесь нет элементов алогизма и абсурда, характерных для снов в картинах Бунюэля. Бытовые реалии современности появляются в кадре неожиданно (машины, дома, швейная машинка), но не хаотически, поскольку их появление подчинено созданию универсально-вечного контекста. По выражению Л. Петрушевской, в «Сказке сказок» изображена «вечная душа». Все сцены и образы объединены единством эмоциональной атмосферы: пульсация классических музыкальных произведений перекликается с детской колыбельной, погружающей в сон, сказочный «серенький волчок» имеет детские глаза, слезы природы – слезы ребенка – слезы вдовы – это одни и те же слезы.
Бунюэль ценил гипнотическое влияние кинематографического изображения сна, но из-за субъективности этих снов (на принципиальной непостижимости семантики которых он настаивал) зритель остается их сторонним наблюдателем. Петрушевская и Норштейн делают сны эстетическим средством, позволяющим зрителю на уровне подсознания почувствовать глубину общечеловеческой духовной связи. Эти сны включают образы русской и мировой истории, войны и мир, свет и тень, все возрасты жизни и все глубокие переживания. Это продолжение Пушкинской философско-эстетической традиции, ставившей в основу духовного мира человека два основных переживания, которые формируют духовный облик человека:
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам. («Два чувства дивно близки нам», 1830)
Таким образом, можно сделать вывод, что сон для Л. Петрушевской и Ю. Норштейна является универсальным опытом, который они, опираясь на национальную традицию русской литературы, в отличие от Бунюэля, делают образцом гармонии «дионисийского» (интуитивного) и «аполонического» (рационального) начал объективного, светлого и вечного искусства.


Библиографический список
  1. Петрушевская Л. Девятый том. URL: http://www.erlib.com (дата обращения: 21.06.2013).
  2. Бунюэль Л. Мой последний вздох. URL: http://www.mir-dali.ru/andalus.html (дата обращения: 21.06.2013).
  3. Бунюэль Л. Мой последний вздох. URL: http://modernlib.ru/books/bunyuel_luis/moy_posledniy_vzdoh/read/ (дата обращения: 21.06.2013).
  4. Ницше Ф. В. «Рождение трагедии из духа музыки». URL: http://nicshe.net/rozdenie_tragedii_02.php (дата обращения: 21.06.2013).
  5. Ницше Ф. В. «Рождение трагедии из духа музыки». URL: http://nicshe.net/rozdenie_tragedii_02.php (дата обращения: 21.06.2013).
  6. Ницше Ф. В. «Рождение трагедии из духа музыки». URL: http://nicshe.net/rozdenie_tragedii_02.php (дата обращения: 21.06.2013).
  7. Бунюэль Л. Мой последний вздох. URL: http://modernlib.ru/books/bunyuel_luis/moy_posledniy_vzdoh/read/ (дата обращения: 21.06.2013).
  8. Ницше Ф. В. «Рождение трагедии из духа музыки». URL: http://nicshe.net/rozdenie_tragedii_02.php (дата обращения: 21.06.2013).


Все статьи автора «Штырова Алима Николаевна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: