Новеллистика Э.По обусловила рецепцию его творческого наследия в середине XIX века в России. Начиная с 60-х годов, русские переводчики обращают внимание на новеллы «самообличения». Это было связано с общеевропейским интересом к психологии. Первыми к осмыслению новаторства Э. По обратилcя Ф.М. Достоевский. Русский писатель в статье «Предисловие к трем рассказам Эдгара Поэ», опубликованной в 1861 г. в журнале «Время», дал первую серьезную оценку писателя в России. Именно публикация предисловия русского писателя включила новеллы Э. По в разряд серьезной литературы, требующей специального прочтения.
Предисловие было предпослано трем рассказам Э. По: «Сердце-обличитель», «Черный кот» и «Черт в ратуши», переведенным Д.Л. Михаловским. Знакомство Ф.М. Достоевского с американским писателем произошло, скорее всего, в конце 1840-х годов, когда в России появились первые упоминания об американском новеллисте. Первые переводы творчества Э. По не предполагали еще никакой концепции творчества нового автора. Но в начале 1860-х годов положение меняется, и «начинается все более явственно обнаруживаться угол зрения, под которым критики отбирают, а затем цитируют По» [1, с.234]. В статье мы встречаем размышления Ф.М. Достоевского о необычности фигуры Э. По и уникальном характере его творчества: «Вот чрезвычайно странный писатель, – именно странный, хотя и с большим талантом» [2, с.230]. Можно сказать, что еще до К.Д. Бальмонта Ф.М. Достоевский стал первым проводником философии Э. По в России.
Русский писатель в статье упоминает имя Э.Т.А. Гофмана. Отдавая дань немецкому писателю, он, тем не менее, высоко оценивает творческий метод Э. По. Э.Т.А. Гофман, скорее всего, упоминается в данной статье для создания контраста. Ф.М. Достоевский упоминает о различии природы фантастического у двух писателей. Для Э.Т.А. Гофмана идеал заключается в неземном, у Э. По же фантастика «материальная». Материальность фантастики у американского писателя проявляется, по словам Ф.М. Достоевского, в создании не причудливых образов, а в причудливом сочетании обыденных фактов. Метод Э. По, по мнению Ф.М. Достоевского, имеет характер своеобразного эксперимента: Э. По «почти всегда берет самую исключительную действительность, ставит своего героя в самое исключительное внешнее или психологическое положение, и с какою силою проницательности, с какою поражающею верностию рассказывает он о состоянии души этого человека!» [2, с 231]. Для Ф.М. Достоевского доминантой в творчестве американского писателя стал психологизм. Данную черту Ф.М. Достоевский выделяет в своем предисловии неспроста. Она была созвучна и самому русскому писателю.
Как правило, интерес к психологии обусловлен социально-исторической действительностью. В творчестве Э. По мы видим призрачность, зыбкость «буржуазно-деляческого мира, гордившегося своей разумностью, основательностью и прочностью» [ 3, с. 198]. Свобода, «которую американцы написали прямо на своем знамени, по Эдгару По, – это одиночество в толпе» [4, с. 56], это заброшенность личности, освобожденность от человека. Предметом внимания Э. По стала душа человеческая, ужаснувшая при столкновении с миром, в которой ей не было места. Поэтому в его произведениях показаны болезнь, страх и ужас души как объекты внимательного психологического исследования. Интерес к психологии индивида обусловлен нравственно-психологичекой нестабильностью общественного сознания.
Именно об этом писал сам Ф.М. Достоевский. Поэтому он и откликнулся на произведения американского писателя. Ситуация пореформенной России середины XIX века отразилась в поэтике Ф.М. Достоевского. Отмена крепостного права вела за собой отсутствие устойчивости и определенности, которая была ранее. Приход «чумазого» буржуа, обнищание дворянство, беднота – все это разрушило устойчивые сословия, и появилась «смесь» из людского потока. Появились новые человеческие отношения, отношения «полусвободных-полурабов в той сложной, искалеченной куцыми реформами стране, которой была в те годы Россия» [3, с.32]. Меняется и человек, он выступает в новом качестве, как и у героев Э. По, его душа неудовлетворенна, возбуждена. Он пытается выбраться из нищеты, из вчерашнего рабства осс буржуаи стремится к полной, счастливой жизни, но у него не получается.
По мнению Ф.М. Достоевского, это уже не естественный, ясный, монологический человек, а человек, который потерял лицо. Он ощущает, что к нему предъявляют нестандартные требования. Он вынужден постоянно играть разные роли, его подлинное «я» погашено. Человеку присуща монологическая определенность, но монологическому сознанию сопутствует смесь различных свойств, появляющихся хаотично, бессознательно. Появляется поливариантный характер, который отличается от монологического неясностью и недоговоренностью. В произведениях Ф.М. Достоевского персонажи хранят тайну, это не Пьер Безухов и Наташа Ростова, очерченные Л.Н. Толстым в кристальной ясности и завершенности. Ф.М. Достоевского не удовлетворяет законченность и завершенность образа. Он писал, что в искусстве основное – найти человека в человеке. В образе героя Ф.М. Достоевского сплетаются многообразные, часто противоречивые, разнополярные свойства, с которыми ранее мы встречались в творчестве Э. По. Герои в его произведениях таят разные мысли и чувства и временами «из кратера вырываются и ядовитый дым и пламя и лава» [3, с. 185]. По словам Соловьева С.М, в новом человеке нет того ясного, логического, законченного выражения своего «я», как у людей с монологическим мышлением. В поливариантном человеке смесь чувств, мыслей, порывов. Человек неудовлетворен, он страдает от своей обезличенности, неся маску, навязанную обществом. Отсюда и следуют алогические поступки героев: психозы, убийства, самоубийства.
На творческую манеру Ф.М. Достоевского, несомненно, воздействовал американский писатель, который стремился к правде, какой бы она ни была, и умел показать темные уголки человеческой души. Валерий Брюсов в 1929 году написал в предисловии к своему переводу стихотворений о том, что Эдгар По явился «прямым предшественником и во многом учителем Достоевского» [4, с. 11]. К данной оценке русского критика присоединяется исследователь американской литературы А.Н. Николюкин: «У По мы впервые встречаем, – пишет он, – тот психологический анализ неразумных поступков героев, который был тонко разработан Достоевским в «Двойнике» и «Записках из подполья» [1, с. 234]. Также отметим, что новеллы Э. По повлияли на поэтику романа «Преступление и наказание».
Ф.М. Достоевский был знаком со многими рассказами Э. По, но особо он выделял два – «Черный кот» и «Сердце-обличитель». Его заинтересованность именно этими новеллами была связана с качеством, которое в переводе новеллы названо «духом упорства».Главной психологической загадкой, которая волновала американского писателя, было тяготение человека к нарушению запрета. Вспомним слова из новеллы «Черный кот»: «Во мне родился дух упорства. Философия ничего не говорит об этой наклонности. Но я убежден, столько же убежден, как, например, в существовании души, что упорство есть одно из первоначальных побуждений человеческого сердца, одна из нераздельных, основных способностей или чувствований, которые дают направление характеру человека. Кто не делал низостей или глупостей по той единственной причине, что не должен был их делать? Разве нет в нас постоянной страстишки – вопреки доводам здравого смысла, нарушать закон единственно потому, что это закон? Дух упорства, говорю я, явился во мне для моей окончательной гибели. Это непостижимое желание души мучить самое себя, насиловать собственную природу, делать зло ради зла» [5, с. 511]. Этот монолог напоминает одно из мрачных произведений Ф.М. Достоевского – «Записки из подполья». А.Н. Николюкин указывает на сходство интонаций американского и русского писателей. Устами героя «Записки из подполья» Ф.М. Достоевский, как и американский писатель, обращается к духу упорства. По его словам, свое собственное, вольное, свободное хотение, каприз, фантазия является самой выгодной выгодой, от которой «все системы разлетаются к черту» [1, с.279]. Оба писателя полемизировали с оппонентами по поводу природы человека, считая, что другие попросту не замечают склонность человека поступать назло себе и «находить в этом извращенное удовольствие» [1, с. 290]. Можно говорить о сходстве безумца Э. По, гонимого на преступление «духом упорства», и антигероем Ф.М. Достоевского, одержимым «тщеславной злобой в подполье». Он, как и герои Э. По, исповедуется перед читателем в страшном преступлении: моральном убийстве Лизы и себя самого как личности. Главное в этих произведениях то, что в них показана постепенная моральная деградация героя под воздействием иррациональной страсти поступать назло самому себе.
Очевидно сходство американского и русского писателя. По словам С.М. Соловьева, Ф.М. Достоевский гораздо глубже проник в человеческое сердце. Однако русский писатель признавал за Э. По поразительную верность в показе души человека и удивлялся силе его проницательности. Эдгара По называют «отцом современной прозы», обращаясь к его психологическим новеллам. Ф.М. Достоевского же можно назвать последователем американского писателя.
Библиографический список
- Николюкин А.Н. Писатели США о литературе. М.: Прогресс, 1982. – 328 с.
- Достоевский Ф. М. Три рассказа Эдгара Поэ // Время. 1861. – № 1. – Отд. 1.– С. 230-231
- Соловьев С.М. Изобразительные методы в творчестве Ф.М. Достоевского. Очерки. М., 348 с.
- Брюсов В.Я. Предисловие переводчика // По Э. Собрание поэм и стихотворений. М.: Азбука, 2013.–236 с
- По Э.Полное собрание рассказов. М.: Наука, 1970. – 811 с