Жизнь и текст – понятия, пересекающиеся постоянно: жизнь порождает текст, текст подтверждает жизнь. Бывает и так, что слово становится самой жизнью – реальностью, способной любить и ждать встречи.
Ниточку между жизнью и смертью протягивают друг другу герои романа Михаила Шишкина «Письмовник» – словесную ниточку, из писем: «Только ненаписанные письма не доходят до адресата. Есть особая почта, для которой расстояния, годы, смерть не существуют. Всё дело в рифмах. Всё на свете зарифмовано со всем на свете. Эти рифмы держат мир, как гвозди, загнанные по шляпки, чтобы он не рассыпался» [1, с.413].
Герои романа Володя и Сашенька – парень и девушка, влюбленные. Он – на войне, она – ждет его. Сюжет, казалось бы, прост, но только на первых страницах. Володя погибает на фронте, Саша – остается жить дальше. Но письма продолжают идти. Будто и война не кончилась – держит Володю, не отпускает, ведь он, странное дело, должен сообщать родственникам погибших солдат об их смерти. Он остается на войне, сталкивается лицом к лицу со смертью сослуживцев, с ужасами военного положения. Единственный друг – Глазенап, но и он погибает: « увы, затишье для нас, а не для смерти» [1, с.154]; остальные – неизвестные никому личности, которые так и останутся за кадром. Невыносимая жара, духота, тропические ливни и попытка выкроить время, чтобы написать любимой хоть строчку. Сашенька погружена в горе, для нее смерть Володи – реальность, с которой нужно примириться. Она выходит замуж, теряет ребенка, заводит кошку, которая пропадает, занимается детьми подруги, выхаживает больную раком мать, хоронит её, хоронит отца, лепит из снега девочку и вместе с ней отправляется навстречу Володе, любимому и единственному.
И герой, и героиня – на войне. За жизнь и свет. Как сохранить хоть что-то во всепоглощающем калейдоскопе смерти? Верой в Бога? Герои к нему не обращаются, у них есть высшее начало – весть и вестник, альфа и омега. Любовь дарит им жизнь и успокоение, вечное. Как в романе Булгакова «Мастер и Маргарита» – герои обретают покой, выходя уже за рамки текста, освобождаясь от букв и слов.
Роман в письмах для литературы XXI века нетипичен настолько, насколько нетипична обычная почта в век интернета и мобильной связи. Но время не играет роли в тексте, его нет. В мире Саши оно схематично – события сменяют друг друга, стареют родители, стареет героиня. В мире Володи – время остановилось, война бесконечна. Участники этой войны так привыкли ощущать её постоянно, что даже после смерти продолжают воевать.
Парадокс: текст о смерти становится утверждением жизни. Герои не умирают – они «становятся тем, чем они были всегда – теплом и светом» [1, с. 413]. Сюжет оправдывает сначала мир, в котором живут герои, а затем саму смерть – она спасает, смерть – это способность отыскать царство попа Ивана.
В романе отсутствуют предисловие, послесловие, объясняющие, откуда взялись эти письма, роману это не нужно. И читателю тоже. Пространство текста нелинейно: письма героев не содержат вопросов, не содержат прямых ответов – они над реальностью, они идут от сердца к сердцу. Единственная точка соприкосновения героев в пространстве реальном – воспоминания об их любви, первой встрече, свиданиях. Всё остальное – поиск ответа на вопрос кто я? Впервые этот вопрос на войне сам себе задает себя Володя, когда у него украли пилотку: «И вдруг подумал: кто я? Где я? И пошел мыть сортир. И во всем мире появилась какая-то легкость. Нужно было здесь оказаться, чтобы научиться понимать простые вещи. Понимаешь, в говне нет ничего грязного» [1, с. 15]. И тут же этим вопросом задается Сашенька: «И как можно понять минус? Минус окно – это как? Оно же никуда не денется. И то, что за окном. Или минус я? Такого же не бывает» [1, с. 15].
Володе нужен Аустерлиц, это должно помочь ему жить. Сашеньке, «жадной до счастья», судьба посылает несчастья – жизненные трагедии с той же целью. Мир испытывает на прочность. После смерти Володи героиня живёт в пространстве зимы и холода, герой – в мире духоты и испепеляющей жары. Нельзя сказать, кому хуже, да и нет в этом смысла – важно одно – «кругом смерть, а я ощущаю в себе лавину жизни, которая меня захлестывает, поднимает, несет к тебе,»[1, с. 285] – пишет Володя.
Одной из точек соприкосновения героев становится смерть. Жизнь – это минус по Шишкину (страдания, потери, серость, духота), смерть – тоже, но исключительно для героев: она происходит в их окружении с незавидной частотой. Но противоположности притягиваются и рождают «плюс» – вечность и любовь – теплоту и свет. Текст о смерти трансформируется в гимн о счастье неземном, о вечном соединении душ, которое и происходит лишь потому, что герои сумели признать то, что воспринималось ими как бред и чушь на первых страницах романа: юноша, «который ненавидел ложь, особенно когда начинали уверять со всех трибун, что смерти нет, что записанные слова – это что-то вроде трамвая, увозящего в бессмертие» [1, с. 8], – а ведь в конце Сашенька садится вместе со своей снежной дочкой именно в трамвай, который увозит их из этого мира, в царство попа Ивана.
Текст делает нестерпимую жизнь не просто сносной, а нужной и имеющей смысл. «Без настоящего горя человек не созреет. Человек растет на горе» [1, с. 225]. Героям нужна любовь, чтобы жить, и горе, чтобы понять себя. И литература. Другие сюжеты.
Володя – Гамлет. «Знаешь, о чем я тогда писал? О Гамлете. Вернее о себе, что вот и у меня умер, а может, и не умер отец, а мать вышла замуж за другого, да еще и слепого, но совершенно непонятно, почему все должны травить друг друга и пронзать острыми предметами, не заливая при этом сцену кровью. А если все умрут просто так, сами по себе, прожив жизнь – это что уже не будет Гамлет? Да еще страшнее! Подумаешь, призрак отца! Детские страшилки…И почему всё начинается только с его возвращения в отчий замок, а что же до этого он не был Гамлетом?.. А ведь это и есть самое интересное – что было с ним до всех этих встреч с призраками, отравлений, глупых театральных трюков, вроде прятаний за ковёр. Жил себе – вот как я живу. Без всяких предсмертных монологов в стихах. И нужно написать его жизнь до» [1, с. 39] И в этом же письме: «Я писал, что хочу стать самим собой. Я еще не я. Не может быть, чтоб вот это было мной. Хотелось вырваться из календаря. Вот, вырвался» [1, с. 40]. Герой отождествляет себя с Гамлетом, но он – мирный, и он идет на войну – войну с собой – быть или не быть? Вопрос решается сам собой: «чтобы стать настоящим, необходимо существовать в сознании не своем, которое так ненадежно, но в сознании другого человека. И не просто человека, а того, кому важно знать, что ты есть» [1, с. 42]. И Володя, и Сашенька – настоящие. Они живут в сознании друг друга, как те люди на картинке над кроватью. Гамлета нет, но он жив в сознании Володи до тех пор, пока тот ему нужен для осознания себя.
«Сашенька, и никто ведь не объяснит, пока в каком-нибудь неподходящем месте само вдруг не откроется, что на вопрос кто я? ответа не существует, потому что нельзя знать ответа на этот вопрос, можно только быть им…Мне не дано умереть и родиться другим – у меня есть только эта жизнь. И я должен успеть стать настоящим,»[1, с. 220] – Володя и Саша становятся настоящими, пережив те страдания, которые им суждено пережить. Гамлет – тоже, или они как Гамлет, но в сюжете жизни героев это не имеет абсолютно никакого значения. Гамлет стал настоящим, потому что сыграл свою роль до конца, а было это до, после или сейчас – неважно, он вырван из календаря. Саша и Володя – стали теплом и светом, которые они научились замечать – в прошлом, на войне и переполненном промерзшем трамвае, в деталях и в смерти.
Авторский сюжет – картина без адресов и дат, она, вместе с героями, вне времени – вот он, мир невидимый никем. Мир между строк. Волна. Лавина. Всё обобщено до предела – война без великих имен, простая жизнь с абортами и без чудес. Газета: «на первой странице – война, на последней – кроссворд». Человеческая жизнь уместится в это краткое описание печатного издания. Но «всё, что в жизни происходит важного, – выше слов»[1, с. 215].
Героиня живет в квартире с окнами на зоопарк, где животные заперты в клетках. Души людей заперты в клетках собственных тел, страхов и бытовых проблем. Всё – серое и чужое. Но вот – письменный стол, листок бумаги, ручка – свет и счастье. Быть долгожданным и быть верным. Принимать жизнь и дарить тепло – всем. Просить прощения и прощать. Сделать всё, что в твоих силах – настрадаться – и окунуться в сказку с бесконечным концом, став настоящим.
Сюжет оправдывает мир и смерть мира. Тело – слова. Душа – то, что словами невозможно выразить, иначе это ложь. Душа шлет письма из мира невидимого в видимый и обратно. Смотришь в таз с водой – так небо видней. И летят весточки. Садишься в трамвай со снежной дочерью и приходит он, чтобы положить тебе на колени голову. Навсегда. А слова горят и оседают теплом на пальцах. Там – отдыхают от смерти все – кто в тишине, кто в покое, кто в любви.
Библиографический список
- Шишкин М.П. Письмовник. М., 2012.
- Шишкин М.П. Язык – это оборона // Критическая масса, М., 2005. № 2.