Согласно недавним исследованиям Киевского международного института социологии ныне на суржике общается почти каждый десятый житель Украины. Несколько отличный вариант суржика локально распространен в некоторых сопредельных с Украиной областях Российской Федерации. Международное научное сообщество не пришло к консенсусу в выработке единой четкой общепринятой формулировки многочисленных вариантов данного лингвистического феномена, о чем свидетельствуют и наиболее авторитетные словари. Так, в частности, словарь социолингвистических терминов Российской академии наук трактует суржик как «разновидность языка, представляющая собой смесь русского и украинского языков; используется в условиях контактирования этих языков, характерна для людей с низким культурным уровнем с низкой языковой компетенцией как в области украинского, так и русского языка, особая форма социального полуязычия» [1, с. 213]. Академический толковый словарь украинского языка трактует слово суржик в двух значениях: «1. Смесь зерна пшеницы и ржи, ржи и ячменя, ячменя и овса и т.п.; мука из такой смеси; 2. Элементы двух или нескольких языков, объединенные искусственно, без соблюдения норм литературного языка; нечистый язык» [2, с. 94].
И хотя социолингвистические термины не могут быть «среднеарифметическими», можно констатировать, что суржик — это некодифицированный бытовой стиль разговорной речи, порожденный многолетней перманентной коммуникацией в среде естественного массового украинско-русского и русского – украинского двуязычия. Он базируется на комплексной интерференции на фонетическом, морфологическом и лексическом уровнях, в неоднородных социально-корпоративных и коммуникативных сферах, имеет не очень четко очерченные ареалы областей наибольшего распространения, полулатентно ведет экспансию в разговорной речи и медиапространстве. Причем интерференция синхронно идет в двух направлениях: русификации украинского языка и украинизации русского. Термин «интерференция» (от лат. inter – между и ferens – несущий) был введен в научный оборот лингвистами для идентификации процессов отклонения от норм контактирующих языков в условиях двуязычия [5, с. 305]. Ныне нарастающий антагонизм суржика литературным русскому и украинскому языкам в отдельных регионах поднял его уже выше уровня локальных региональных диалектов и социолектов, которые также не отвечают нормам литературных языков.
Исторически подаренное эволюцией Украине настоящее духовное богатство в виде естественного регионального массового билингвизма (от латинских: bi – «двойной», «двоякий» и lingua – «язык») имеет, как каждая медаль, и оборотную сторону, все более и более угрожающему ее положительному аверсу.
В 2012 году специалисты Киевского института имени Горшенина провели специальное исследование о доминировании языков в общении учащихся украинских школ. Его итоги показали, что на русском языке, или на украинском, в зависимости от обстоятельств и специфики коммуникативной ситуации, общается 30% школьников. В семейном общении дома традиционно доминируют русский (37,2%) и украинский языки (34,4%).[4.]. При этом более четверти детей (27,8%) общаются в семье как на украинском, так и на русском языках. Причем эксперты отмечают, что если ранее словарные запасы молодых людей-билингвов постоянно обогащало и корректировало чтение лучших образцов русско – и украиноязычной художественной литературы, то ныне некоторые лингвостилистические особенности современной массовой литературы, ориентированной в первую очередь на коммерческую успешность и прибыльность, зачастую играют обратную, негативную роль, показывая стилистические образцы, недостойные подражания. В ряде регионов Украины и некоторых Российской Федерации практически стало нормой использование в бытовом общении вперемешку искаженных слов русского и украинского языков. А то и вообще массовое употребление несуществующих в литературных языках слов «собственного производства», плодов самобытного творчества носителей региолектов. Столь аномальная языковая тенденция четко просматривается и на некоторых украинских телеканалах, особенно при откровенно дилетантском подходе к переводу фильмов с русского на украинский, или подготовке субтитров, как наиболее дешевому по стоимости и доступному способу перевода. Такая этнолингвистическая реальность не может не вызывать тревоги, требует принятия надлежащих мер реагирования для защиты чистоты русского и украинского языков.
При этом необходимо подчеркнуть, что в некоторых странах люди традиционно говорят в быту на специфическом местном диалекте а в более официальной обстановке стремятся перейти на литературный вариант государственного языка. Такую языковую ситуацию называют «диглоссией» (от др.-греч. δυο — «два» и γλωσσα/γλωττα — язык). Характерной чертой и особенностью диглоссии является то обстоятельство, что говорящие делают осознанный выбор между возможными коммуникативными средствами и используют те, которые, по их мнению, помогают достичь наиболее эффективного уровня коммуникации. Главное отличие диглоссии от естественного билингвизма в том, что это владение не двумя близкородственными языками, а регионально – территориальным диалектом и грамотной, литературной, “чистой” версией одного языка.
Ранее суржиком считали исключительно бытовой микст русского и украинского, который локально использовался в условиях компактного контактирования носителей этих языков и был характерен для социальных стратификаций с относительно низким культурным уровнем и соответственно невысокой языковой компетенцией. Ныне применение суржика обрело столь широкие масштабы, что стало настоящей лингвосоциальной проблемой международного масштаба. Более того – породило предложения придать суржику в Украине статус государственного языка. Такие предложения были официально озвучены депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации V созыва Сергеем Марковым и депутатом Верховной Рады Украины VII созыва Олегом Царевым.
Однако практическая реализация таких инициатив абсолютно невозможна в силу многих причин. В том числе и неопределенностью официального статуса суржика, а точнее – практически полным его отсутствием. Соответствующая дефиниция отсутствует в действующем законодательстве Украины о языках, которое сформулировано в Основном законе (ст.10), Декларации прав национальностей, законах «Об основах государственной языковой политики» (2012), «О ратификации Европейской хартии региональных языков или языков меньшинств» (2005), «О национальных меньшинствах» (1992), «О ратификации Рамочной конвенции Совета Европы о защите национальных меньшинств» (1997), Федеральном законе «О государственном языке Российской Федерации» от 1 июня 2005 года и законе «О языках народов Российской Федерации [3], иных нормативно-правовых актах Украины и Российской Федерации. К тому же и суржик, и интерференция являются результатом своеобразной лингвистической диффузии украинского и русского языков, однако крайне нечетки, размыты и глубоко субъективны критерии, по которым специалисты классифицируют эти явления, определяя речь одного говорящего индивида как интерферированную, а речь другого – как суржик.
Стремясь надлежащим образом восполнить соответствующие понятийно – терминологические пробелы, представители научного сообщества активно продолжают изучение данного социолингвистического феномена. Ведь до 1991 года официальная лингвистика практически игнорировала существования суржика. Считалось аксиомой, что такое аномальное лингвоявление противоречит внутренней политике СССР, направленной на гармоничное развитие и обогащение всех национальных языков. Полноценное научное изучение проблемы суржика началось только в 90-х годах минувшего века. Но его и ныне осложняет отсутствие четкого понятийного инструментария, развернутой достоверной базы исходных данных, т.е. записей ненормативной устной речи практических носителей суржика в различных регионах Украины и Российской Федерации. Кроме того, даже в лексиконе одного индивида степень использования смешанного языка крайне нестабильна, изменчива, динамична и подвластна влиянию многих изменчивых факторов внешней коммуникативной среды и специфическим особенностям конкретной ситуации.
Необходимо учитывать и то, суржик существует в разных формах. Стараясь четче классифицировать и идентифицировать основные его типы, исследователи выделяют суржик «на базе украинского языка» и «на базе российского языка», анализируя также его «ярко» и «слабо» выраженные формы, в зависимости от степени нарушений лексического стандарта украинского или русского языка. Суржик также разделяется на две основные группы по ареалами доминирования. К одной относится суржик, который массово используется в ряде областей Украины. Ко второй – тот, на котором общаются некоторые граждане Российской Федерации и этнические украинцы в местах локального проживания на сопредельных территориях России (в частности, Белгородской и Воронежской областях). По мнению депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации V созыва Сергея Маркова в настоящее время «в суржике огромное пространство, на котором разговаривают порядка 30 миллионов в Украине, 30 миллионов в России…».
На основании вышеизложенного приходим к выводу, что на современном этапе суржик из локальной проблемы ортологии и лингводидактики трансформировался в масштабную проблему современного языкового сознания и данный социолингвистический феномен требует более углубленных научных исследований.
Библиографический список
- Словарь социолингвистических терминов / В.А. Кожемякина, Н.Г. Колесник, Т.Б. Крючкова и др.; отв. редактор В.Ю. Михальченко; Институт языкознания РАН. – М.: 2006. – 312 с.
- Словник української мови. [В 11 т.]. Т. 9: С / ред. І. С. Назарова [та ін.]. – К. : Наук. думка, 1978. – 916 с.
- Федеральный закон от 24.07.1998 № 126-ФЗ “О внесении изменений и дополнений в закон РСФСР “О языках народов РСФСР” [Электронный ресурс]. http://graph.document.kremlin.ru/page.aspx?1139347.
- Офіційний сайт Київського міжнародного інституту соціології (КМІС). [Электронный ресурс] http://www.kiis.com.ua.
- Weinreich Uriel. Languages in Contact: French, German and Romansch in Twentieth-century. John Benjamins Publishing, 2011. 401 с.