Термин «дискурс» вошел в лингвистические словари не так давно, лишь к середине 20 века французский лингвист Эмиль Бенвенист впервые рассмотрел это понятие в дихотомии discours – récit, фактически как типы речи по характеру привязанности к говорящему, упуская из виду понимание текста [1]. С тех пор, мало что изменилось, с появлением множества определений дискурса, всевозможных теорий его порождения, многочисленных анализов дискурса (дискурсивный анализ, анализ дискурса, дискурсный анализ, дискурс-анализ и др.) мы все более отдаляемся от понимания природы самого текста как первоосновы всякого дискурса. Л.Ю. Буянова определяет дискурс как процесс, включающий в себя два компонента: динамический процесс языковой деятельности и его результат (то есть текст). Этот процесс динамически разворачивается во времени, наблюдается последовательность речевых актов, коммуникативное взаимодействие участников общения, совокупность вербальных и невербальных действий, в отличие от статического текста [2, c. 29-30].
Для определения текста лучше всего подходит дефиниция Р. Богранда «text is a language occurrence in communicative setting» [3, с. 48]. Такой феноменологический подход к пониманию текста определят его как на уровне коммуникации, так и на уровнях мышления, языка, речи. Это согласуется с формулировкой Н.Д. Арутюновой: «Дискурс – это текст, погруженный в жизнь» [4, с. 137]. Текст – это материальное воплощение мыслей человека посредством какой-либо семиотической системы, или нескольких систем. Текст организован как система, следовательно, его нужно рассматривать в нескольких перекрещивающихся аспектах организованности: лингвистической и экстра-лингвистической, структурной и функциональной. Тогда как ситуативность уже присуща дискурсу.
Безусловно, дискурс следует понимать как более частное понятие, чем глобальное – текст, отсюда мы имеем различные варианты дискурсов: политический, научный, художественный, фармацевтический и т.д. То есть применяются попытки типологизации дискурсов. Практика исследования дискурсов еще раз подтверждает наличие разнообразных наборов прагматических и семантических характеристик, которые образуют неопределенное концептуальное поле. С.А. Сухих включает дискурс в систему эмпирического уровня, противопоставляя его тексту на теоритическом уровне глобальной языковой системы. Отсюда следует определение дискурса как первичной семиотической реальности, главного инструмента актуализации психики субъекта и одновременно результат коммуникативного воздействия. Внешние факторы – ситуативность и внутренние – психоэмоциональное состояния коммуниканта интерпретируются как доминантные особенности дискурса [5, c. 12-19]. Обобщение вышесказанного выражается в следующей формулировке: «дискурс – уникальное символическое событие контекстуальное и индивидуально обусловленное и являющееся инструментом коммуникации» [5, c. 150].
Дискурсивная деятельность проявляется в постоянных колебаниях между бессознательным и сознанием. А бессознательный – это последний уровень сознания согласно «карте сознания» В.В. Налимова [6]. Значит дискурс – проявление более высокого порядка на метаязыковом уровне языка. Дискурс являет собой не только составляющую текста, его особенность, но и продукт коммуникации, если рассматривать его в тетрахотомической парадигме: язык – мышление – речь – коммуникация [7].
«Метаязыковая компетенция, проявляющаяся в дискурсе, указывает также на формирование в бессознательном единиц более абстрактных» [8, с. 17]. И далее: «То, что пробивается на поверхность дискурса, – в основе имеет бессознательные структуры. Мало того – сам факт фиксации бессознательного в дискурсе закрепляет в нем и структуры языка и мышления» [8, c. 17]. Дискурс синтезирует в себе такие базовые категории как деятельность, сознание и мышление. Дискурс квалифицируется как разновидность речи, как дискурсивная речь, т.е. речь, построенная по правилам грамматики и стилистики, развивающая ту или иную мысль говорящего (пишущего).
А.Г. Баранов – приверженец «статико-динамического» направления в лингвистике текста, поддерживает теорию трех уровней идеализации текста: актуальный текст, виртуальный текст и текстотип. Актуальный текст, текст в контексте общения, детерминируется во многих исследованиях как дискурс, а виртуальный текст, то есть текст в изоляции от контекста общения, понимается как текст. Текстотип – это набор правил порождения и понимания текстов. Исследователь проводит гипотетическое разбиение тестов на функциональные текстотипы: деонтические, аксиологические, эпистемические. Подчеркивая, что на практике текст представляет собой гомогенное образование. Отсюда вывод: «… типологизация затрагивает не тексты как таковые, а функции – стратегии и конвенции определенного уровня, которыми руководствуются субъекты общения» [9, с. 87]. От уровня параметризации текстов по модальным и пропозициональным свойствам необходим переход на уровень дискурсивных практик, где выделяется многофакторность дискурсивной деятельности. Исследователь зачастую сам вынужден определить тип и границы исследуемого дискурса, так как основание параметризации дискурсов слишком расплывчаты и субъективны [9].
Дискурс – это текст, плюс коммуникативно значимые обстоятельства, в которых этот текст актуализируется, чаще интерпретируется как сложное многофакторное речевербальное явление, включающее участников коммуникации, ситуацию общения и текст. Дискурс – это абстрактное инвариантное описание структурно-семантических признаков, реализуемых в конкретных текстах. По мнению лингвистов, идеалом, к которому следует стремиться в процессе коммуникации, является максимальное соответствие между дискурсом как абстрактной системой правил и дискурсом (или текстом) как конкретным вербальным воплощением данных правил. Текст и дискурс очень близки, означают одно и тоже, но понимаются с разных перспектив. Поэтому представители новой школы анализа дискурса, такие как Р. Робен, утверждают, что текст есть связующая нить в языке, что текст нельзя изучать вне языковых фактов и эффектов. Анализ текста – это процедура открытия, включающая историчность и материальность текста [10].
Исследуя такое вербальное произведение как текст, необходимо всегда опираться на методологические установки и исследовательские позиции. Стоит уделять большее внимание прагматической перспективе языка как методологической основы исследования текста. Перейдя к дихотомии текст – дискурс.
Итак, единицей коммуникации всегда выступает знак, то есть текст, а сам процесс коммуникации, с вовлечением непосредственных участников, задействованием всех сторон отношений – синтактики, семантики, прагматики, есть не что иное, как дискурс. Точнее дискурс есть деятельностный аспект текста, непосредственное восприятие текста участником коммуникации, текст в динамике.
Библиографический список
- Бэнвенист Э. Общая лингвистика. М., 1974.
- Буянова Л.Ю. Дискурсивные грани коммуникации: теоритический аспект. Филология как фундамент гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Книга 3. Краснодар, 2013. С. 29-33.
- Beaugrande R. de. Text Linguistics in Discourse Studies // Handbook of Discourse Analysis. Vol. 1. London, etc. 1985, P. 41-70.
- Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990.
- Сухих С.А. Коммуникативная компетентность. Краснодар, 2013.
- Налимов В.В. Спонтанность сознания: Вероятностная теория смыслов и смысловая архитектоника личности. М., 1986.
- Пузырев А.В. Анаграммы как явление языка: Опыт системного осмысления. М.; Пенза, 1995.
- Баранов А.Г., Щербина Т.С. Дискурс – окно в бессознательное (спонтанно-рефлексивная методология усвоения языка как иностранного). Филология как фундамент гуманитарного знания: Сборник научных трудов. Книга 3. Краснодар, 2013. С. 13-22.
- Баранов А.Г. Прагматика как методологическая перспектива языка. Краснодар, 2008.
- Робен Р. Анализ дискурса на стыке лингвистики и гуманитарных наук вечное недоразумение. Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. – М., 1999. С. 184-197.