Исследование концептов классических языков – очень важное и перспективное направление научных поисков современной лингвистики, одной из главных целей которой является углубление представлений о ментальных и когнитивных ресурсах языка, информационных структурах носителей языка, концептуальных системах, отраженных в сознании человека.
Несмотря на ряд исследований в когнитивной лингвистике, посвященных концептологии (работы Ю. Апресяна, О. Бабушкиной, А. Вежбицкой, Г. Гачевой, Л. Звонськой, К. Кубряковой, Т. Ященко), эта проблема до конца не изучена, а объемы концептосферы каждого языка безграничны. Поэтому возникает потребность в исследовании в первую очередь тех концептов, которые наиболее полно и глубоко представляют ментально-когнитивные особенности языка, дух народа носителя языка.
Для антропологической лингвистики свойственно фокусирование внимания на проблемах семантики языка как инструмента кодирования и декодирования определенной информации. В современной концептологии выделяют семантико-когнитивный и лингвокультурно-логический подходы [1; 2; 4]. Концепт принадлежит сознанию и включает, в отличие от понятия, не только описательно-классификационные, но и чувственно-волевые и образно-эмпирические характеристики. Концепты не только мыслятся, но и переживаются [6, с. 42]. Концепт – это «оперативная содержательная единица памяти, ментального лексикона, концептуальной системы языка, всей картины мира, отраженной в человеческой психике [3, с. 169]. Итак, концепт будем рассматривать как абстрактную единицу ментального уровня, которая отображает содержание результатов познания человеком окружающей среды и в которой сосредоточены сведения о познаваемом объекте, его свойствах, роли в культуре народа, а также результаты эмоционально-оценочного восприятия объекта как части фрагмента мира человека [5, с. 4]. Вслед за Ю. С. Степановым, структуру концепта будем рассматривать в виде круга, в центре которого находится основное понятие, ядро концепта, а на периферии находится все то, что добавлено традициями, культурой, личным опытом [6].
Концепт «BELLUM» является одним из ключевых концептов в « Истории» Тита Ливия. Об этом свидетельствует прежде всего частота его употребления. Так, в I книге Тита Ливия (на 17 тысяч слов) существительное bellum употребляется около 100 раз и 25 раз слово pugnum, у XXV книге (на 14 с половиной тысяч слов) существительное bellum употребляется 35 раз и около 60 раз слово pugnum, у XXXVI книге (на 14800 слов) существительное bellum употребляется 70 раз и 60 раз pugnum, в XL книге (на 14800 слов) существительное bellum употребляется 40 раз и 40 раз pugnum. В книге XLV (на 13300 слов) существительное bellum употребляется около 80 раз и 25 раз слово pugnum. Поэтому в каждой части трактата существительные bellum и pugnum употребляются в среднем 2-3 раза. Это составляет около 0,7% от всей лексики: каждое сто сороковое слово в тексте – bellum или pugnum.
Этимология слова bellum восходит к древнелатинскому dvellum с основанием du- (сравним антоним indutiae – перемирие), которое встречается у Гомера *dai (*davi) (в борьбе), *deios враждебный, deioo убиваю, опустошаю. Итак, этимологически семантика этого слова мотивирована понятием «борьба», «враждебность», «убийство».
Для нас интересно выяснить содержание концепта ВОЙНА в сознании древних римлян, его эмотивную, аксиологическую и мировоззренческо-идейную характеристики, расширить наше представление о ментальности, культуре и мировоззрении древних римлян. И хотя дать глубокую характеристику феномена ВОЙНА в древнем античном обществе в одной публикации невозможно, однако будем надеяться, что наше исследование сделает хотя бы маленький шаг в познании древнеримской цивилизации.
Как показывает анализ трактата Тита Ливия, ядром семантики концепта «BELLUM» является ВОЙНА, военные, боевые действия между государствами или племенами. В этом смысле концепт «BELLUM» является оппозицией к концепту «РАХ» МИР. Ярким примером могут служить слова Тита Ливия: quod populi Priscorum Latinorum hominesque Prisci Latini aduersus populum Romanum Quiritium fecerunt deliquerunt, quod populus Romanus Quiritium bellum cum Priscis Latinis iussit esse senatusque populi Romani Quiritium censuit consensit consciuit ut bellum cum Priscis Latinis fieret, ob eam rem ego populusque Romanus populis Priscorum Latinorum hominibusque Priscis Latinis bellum indico facioque (Liv. 1. 32. 13). Так как народы старых латинов и каждый из старых латинов провинились и погрешили против римского народа квиритов, так как римский народ квиритов определил быть войне со старыми латинами и сенат римского народа квиритов рассудил, согласился и одобрил, чтобы со старыми латинами была война, того ради я и римский народ народам старых латинов и каждому из старых латинов объявляю и приношу войну. Vicit tamen pars quae in praesentia videri potuit maioris animi quam consilii; sed eventus docuit fortes fortunam iuvare. bellum ex auctoritate patrum populus adversus Vestinos iussit (Liv. 8. 29. 6). Победила, однако, мнение, которое на то время могло показаться скорее смелым, чем обдуманным, но результат учит, что судьба помогает храбрым. По воле сената народ приказал начать войну против Вестин.
Близкую периферию концепта «BELLUM» составляет понятие «конкретная битва, проведения боя»: At illum iam antea consulatus ingens cupido exagitabat, ad quem capiendum praeter uetustatem familiae alia omnia abunde erant: industria, probitas, militiae magna scientia, animus belli ingens domi modicus, libidinis et divitiarum victor, tantummodo gloriae auidus (Sal. Jug. 63). Между тем его (Мария) давно мучила мечта стать консулом, и для этого у него, за исключением древнего происхождения, были другие качества – настойчивость, честность, глубокое знание военного дела, огромная храбрость на войне, умеренность в мирное время, он был победителем наслаждений, богатств, жадности (разве что кроме славы).
К близкой периферии можно отнести BELLUM в значении острый спор, противостояние (но без применения физической силы): non cum senatu modo sed iam cum dis immortalibus C. Flaminium bellum gerere (Liv. 21. 63. 6). Гай Фламиний, говорили, ведет войну не с одним только сенатом, но и с бессмертными богами.
Поскольку концепт BELLUM в Тита Ливия употребляется в историко-политическом дискурсе, то он не имеет маргинальных значений и употребляется обычно для обозначения «войны», «битвы», «боя», «противостояния». Поэтому сделаем попытку выявить прежде мировоззренческо-идейные и эмоционально-ценностные коннотации этого концепта в трактате Тита Ливия.
В Тита Ливия можно заметить, что концепт «ВОЙНА» в сознании древних римлян представлен как один из способов жизни народа и воспринимается человеком как modus vivendi. Возьмем хотя бы во внимание выражение belli domique на войне и дома (во время войны и в мирное время), вроде русского «дома и на работе». Iam primum omnium satis constat Troia capta in ceteros saevitum esse Troianos, duobus, Aeneae Antenorique, et vetusti iure hospitii et quiapacis reddendaeque Helenae semper auctores fuerant, omne ius belli Achiuos abstinuisse (Liv. 1. 1. 1). Прежде хорошо известно, что после взятия Трои ахейцы жестоко расправились с троянцами: лишь с двумя, Энеем и Антенором, они поступили по закону войны – и в силу старинного гостеприимства, и потому что те всегда советовали предпочесть мир и выдать Елену. Regnavit Ancus annos quattuor et viginti, cuilibet superiorum regum belli pacisque et artibus et gloria par (Liv. 1. 35. 1). Анк царствовал двадцать четыре года; искусством и славой в делах войны и мира он был равен любому из предыдущих царей. Auguriis certe sacerdotioque augurum tantus honos accessit ut nihil belli domique postea nisi auspicato gereretur, concilia populi, exercitus vocati, summa rerum, ubi aues non admisissent, dirimerentur (Liv. 1. 36. 5). А уважение к птицегаданию и достоинству авгуров стало так велико, что с тех пор никакие дела – ни на войне, ни в мирные дни – не велись без того, чтобы не вопросить птиц: народные собрания, сбор войска, важнейшие дела отменялись, если не дозволяли птицы.
Итак, из приведенных примеров следует, что война была привычным в то время способом жизни и деятельности для римского народа, воспринималась как дань высших сил, как то, чего нельзя было избежать. Это собственно огромная часть мироустройства римского общества. Оружие – привычный метод разрешения спора и мести за обиды: Ferro igitur eam arcere contumeliam statuunt ; sed et iniuriae dolor in Tarquinium ipsum magis quam in Seruium eos stimulabat (Liv. 1. 40. 4). И вот они твердо решают выдворить оружием это бесчестье. Но и сама горечь обиды больше подстрекала их против Тарквния, чем против Сервия.
Концепт ВОЙНА в Тита Ливия обычно лишен маркера негативной оценки и эмоций горя и страдания. Нет никаких намеков на то, чтобы избежать войны и кровопролития. Война – привычный способ разрешения споров и конфликтов между государствами и племенами, а затем – надежный способ установления власти и господства: Iam res Romana adeo erat ualida ut cuilibet finitimarum civitatum bello par esset (Liv. 1. 9. 1). Теперь Рим стал уже настолько сильным, что мог бы наравне воевать с любыми соседними племенами.
Война – способ выживания, утверждение государства на политической арене, способ страхования своей жизни: “Abi, nuntia “inquit” Romanis, caelestes ita velle ut mea Roma caput orbis terrarum sit; proinde rem militarem colant sciantque et ita posteris tradant nullas opes humanas armis Romanis resistere posse” (Liv. 1. 16. 7). Отправляйся и извести, – говорит, – римлянам: есть божья воля, чтобы мой Рим стал главой всего мира. Поэтому пусть будут ревностные к военному делу, пусть ведают сами и потомкам передают, что нет человеческих сил, способных противиться римскому оружию.
Война – основа прогресса экономического и демографического развития древнеримского общества: Hic non solum proximo regi dissimilis sed ferocior etiam quam Romulus fuit. Cum aetas viresque tum avita quoque gloria animum stimulabat. Senescere igitur civitatem otio ratus undique materiam excitandi belli quaerebat (Liv. 1. 22. 2). Новый царь не только был похож на предшественника, но воинственностью превосходил даже Ромула. Молодые силы и дедовская слава волновали его. И вот, решив, что в покое государство ослабевает, начал он отовсюду искать повода для войны. Roma interim crescit Albae ruinis. Duplicatur civium numerus (Liv. 1. 31. 1). Рим между тем после разрушения Альбы растет. Удваивается количество граждан. Только сильнейшие и самые мощные могли достигать власти в государстве и господствовать над другими народами.
Концепт ВЛАСТИ был чрезвычайно актуальным в древнеримском обществе, тем самым компенсировал все бедствия и бесчинства войны. Тит Ливий признает войну как один из возможных способов получения власти, однако он увлечен героической и победоносной войной: sed si vera potius quam dictu speciosa dicenda sunt, cupido imperii duos cognatos vicinosque populos ad arma stimulat (Liv. 1. 23. 8). Но если нужно сказать правду, а не красивые слова, это жажда власти толкает к войне два дружественных и соседних народа. Ad sepulturam inde suorum nequaquam paribus animis vertuntur, quippe imperio alteri aucti, alteri dicionis alienae facti. Sepulcra exstant quo quisque loco cecidit, duo Romana uno loco propius Albam, tria Albana Romam versus sed distantia locis ut etpugnatum est (Liv. 1. 25.13). Обе стороны занялись захоронениями своих мертвых, но с далеко не одинаковыми чувствами – ведь одни выиграли власть, а другие попали под господство. Для древних римлян важным было оправдать свои военные действия перед богами, получить их покровительство. Римляне должны были доказать высшим силам, что народ, против которого они идут войной, нарушил право. Об этом свидетельствуют следующие строки объявления войны: Audi, Iuppiter, et tu, Iane Quirine, dique omnes caelestes, vosque terrestres vosque inferni, audite; ego vos testor populum illum” – quicumque est, nominat – “iniustum esse neque ius persoluere; sed de istis rebus in patria maiores natu consulemus, quo pacto ius nostrum adipiscamur [Liv. 1. 32. 10]. Слушай, Юпитер, и ты, Янис Квирин, и все боги небесные, и вы, земные, и вы, подземные, слушайте! Я вас беру в свидетели потому, что этот народ (называет, какой именно) нарушил право и не желает его восстановить. Но об этом мы, первые и старые в нашем отечестве, будем советоваться, каким образом, нам достичь своих прав.
Однако уже на заре становления римской государственности война начинает приобретать «цивилизованного» характера: для войн устанавливается «законный порядок», правила начала и ведения военных действий: Vt tamen, quoniam Numa in pace religiones instituisset, a se bellicae caerimoniae proderentur, nec gererentur solum sed etiam indicerentur bella aliquo ritu (Liv. 1. 32. 5). Но, чтобы установить и для войн законный порядок, как Нума установил обряды для мирного времени, и чтобы войны не только велись, но и объявлялись по определенному порядку.
Далекую периферию описываемого концепта составляют следующие его семы: BELLUM символизирует повышенную активность, бурность, хаос. Примером могут служить строки из «Метаморфоз» Овидия:
aspera crescit hiems, omnique e parte feroces
bella gerunt venti fretaque indignantia miscent (Ov. Met. 11 . 491).
Грозная буря растет, отовсюду жестокие ветры
битву ведут и крутят сердитые волны.
Bellum в сознании древних римлян ассоциировалось с повышенной сексуальной активностью, бурными эротическими игрищами и распутством.
Femina palantis agit atque haec agmina vertit!
Quo ferrum quidve haec gerimus tela inrita dextris?
At non in Venerem segnes nocturnaque bella
aut ubi curva choros indixit tibia Bacchi,
exspectate dapes et plenae pocula mensae (Verg. Aen. 11. 735-739).
Женщина ваши ряды, словно стадо, гонит, как хочет!
Действительно, для чего вам клинки, для чего копья?
Вы лишь в любви горячие и горазды на битвы ночные,
или когда сообщат кривые флейты начало Вакховых танцев,
когда на столах и еда, и кубки.
Культурно маркированным значением, которое не имеет подобного аналога в русском языке, приобретает существительное Bellum у Горация: расстройство работы органа человека. Это значение находится на крайней периферии и имеет сильную культурную маркировку: hic ego propter aquam, quod erat deterrima, ventriindico bellum, cenantis haud animo aequoexspectans comites (Hor. S. 1.5.7). Здесь из-за плохой воды войну объявил я желудку. И с нетерпением ждал, пока спутники завершат свой ужин. «Объявление войны» является глубинным импликатом, содержание которого вытекает из широкого контекста: лирический герой, вероятно, отравился плохой водой, и он «не в ладах с желудком» – его состояние здоровья не позволяет ему ужинать, его раздражает то, что спутники потребляют пищу.
Итак, анализ и первой книги Тита Ливия позволил установить, что концепт войны в создании римской государственности был ключевым. Никакой негативной коннотации он не нес. Война – это важная сторона жизни римского народа, она проходила при поддержке высших сил. Война – способ разрешения споров и конфликтов между государствами и племенами, надежный способ становления власти и господства, способ выживания, утверждение государства на политической арене, способ страхования своей жизни, удержания мира, основа прогресса экономического и демографического развития древнеримского общества.
Библиографический список
- Воркачев С.Г. Вариативные и ассоциативные свойства телеономных лингвоконцептов. Монография / С.Г. Воркачев – Волгоград: Парадигма, 2005.
- Карасик В.И. О категориях лингвокультурологии // Языковая личность: проблемы коммуникативной деятельности: Сб. науч. тр. / В.И.Карасик. – Волгоград: Перемена, 2001. – С. 3–16.
- Краткий словарь когнитивных терминов / Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. – М.: Филол. ф-т МГУ им. М.В.Ломоносова, 1996.
- Попова З. Д. Введение в когнитивную лингвистику: учебное пособие / З. Д. Попова. – Кемерово: Комплекс «Графика», 2004.
- Скаб М. В. Концептуалізація сакральної сфери в українській мові: автореф. дис. на здобуття наук. ступеня д-ра філол. наук: 10.02.01 «українська мова» / М. В. Скаб. — К., 2009.
- Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры: 3-е изд. – М.: Академический проект, 2004. – С. 42–67.