УДК 81'282.2

СОЦИАЛЬНО-ОЦЕНОЧНЫЙ КОМПОНЕНТ В СЕМАНТИЧЕСКОЙ СТРУКТУРЕ ДИАЛЕКТНЫХ СЛОВ (НА ПРИМЕРЕ ЛЕКСИЧЕСКОЙ ГРУППЫ «РЕБЕНОК»)

Поповичева Ирина Викторовна
Тамбовский государственный университет имени Г.Р. Державина
кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка

Аннотация
В статье рассматривается вопрос о соотношении в семантической структуре диалектных слов социальной семантики и оценочного компонента. Делается вывод о том, что большинство диалектных слов, репрезентирующих в народных говорах поле социального, сочетают социальный и оценочный компоненты. В народных наименованиях детей социальная информация изначально определена статусом ребенка в обществе, общественными характеристиками малолетних субъектов. Оценочный компонент отражает оценку соответствия ребенка идеалам, потребностям, интересам социума и может быть изначально закреплен в семантической структуре слова как денотативно-сигнификативный компонент или быть результатом развития семантических ассоциаций, коннотаций

Ключевые слова: диалектное слово, диалектный социум, лексическая группа «Ребенок»., социальная оценка, социальная семантика


SOCIAL AND ESTIMATE COMPONENT IN SEMANTIC STRUCTURE OF UNITS OF A DIALECT DISCOURSE (ON THE EXAMPLE OF LEXICAL GROUP "CHILD”)

Popovicheva Irina Victorovna
Tambov State University named after G.R. Derzhavin
Candidate of Philology, Associate Professor of Russian

Abstract
In the article dialect units in aspect of a problem of a ratio in semantic structure of the word of social semantics and an estimated component are analyzed. Conclusions that in words of lexical group "Child" social information is initially determined by the status of children in society, national names of children is expressed public characteristics of juvenile subjects, an assessment of compliance of the child to ideals, requirements and interests of society are drawn

Библиографическая ссылка на статью:
Поповичева И.В. Социально-оценочный компонент в семантической структуре диалектных слов (на примере лексической группы «Ребенок») // Филология и литературоведение. 2013. № 10 [Электронный ресурс]. URL: https://philology.snauka.ru/2013/10/585 (дата обращения: 14.07.2023).

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ проекта проведения научных исследований «Образ ребенка в социокультурной картине мира русских крестьян»  (проект № 13-34-01005)

Особое место в развитии современных гуманитарных знаний занимает изучение социальной семантики. Информация об иерархии отношений между субъектами, нормах и правилах общественного поведения, нравственном кодексе, о системе ценностей включена в коммуникативный процесс и составляет область социальной информации, которая передается с помощью различных знаковых систем. Основным способом формирования, сохранения, освоения социальной картины мира является языковая система.

В лингвистике традиционно социальную семантику правомерно изучают на лексическом уровне, а также ее репрезентацию грамматическими средствами. Например, лексикологи выделяют особый класс слов, значение которых сориентировано именно на этот тип информации (подчиниться, рапортовать, дерзить – [1]).

Обращаясь к анализу социальной семантики, определим внеязыковую природу этого феномена. Социальная семантика – это информация о 1) общественных формациях, классах, группах; 2) связях и отношениях в рамках общества, конкретных организаций и социальных групп; 3) социальных нормах, регулирующих соответствующие типы поведения, стандартах поведения конкретных лиц в типичных ситуациях; 4) статусах, положениях субъектов как членов социальных групп, классов.

Сложность изучения социальной семантики связана, во-первых, с разноуровневостью этого типа информации в языке: «Социальное проявляется в отношении языка исключительно разнообразно, – постулирует Л.П. Крысин, -  начиная с социальной диффе­ренциации языка и социальной обусловленности его развития и кончая социаль­ными по своей природе ограничениями, накладываемыми на семан­тику языковых единиц и на их употребление» [1]. Во-вторых, нельзя не брать во внимание многообразие социальных отношений, их внеязыковую природу и ориентированность на определенный идеал, вследствие чего «социальная семантическая сфера характеризуется  «двоемирием»: идеальный мир, характеризуемый статичностью и дискретностью,  соседствует с динамичным индивидуализированным миром жизни, конкретно-историческим бытием человека (М.М. Бахтин), что предполагает неоднословность, аналитичность выражения населяющих эту сферу реалий: лиц, событий, качеств» [3, с. 7].

К актуальным проблемам современного языкознания относится вопрос о связи социальной  семантики лексических единиц с категорией оценки.

Оценка – универсальная функция сознания. В работах по философии обозначены три основных функции оценки: отражение (познание) ценностей окружающего мира; выражение субъективного отношения человека к действительности; регуляция его поведения и деятельности. Оценка также связана с такими понятиями, как «эталон», «ценность», оценка – результат сравнения с эталоном, ценность определяется как значение объекта для субъекта, это значение может быть положительным или отрицательным, под ценностью, или добром, принято понимать все, что является объектом желания, нужды, стремления, интереса и т.п. [4; 5].

Система ценностей находит отражение в языковой картине мира. Основной формой реализации оценки  является языковая система. Более того, оценку можно рассматривать как фактор, структурирующий ядро языкового сознания и формирующий ценностную картину мира (Ю.Н. Караулов, Е.С. Яковлева, К. Касьянов и др.), усваивая которую носитель языка формируется как личность, принадлежащая к определенному социокультурному сообществу [6].

Рассуждая о соотношении в семантической структуре слова социальной семантики и оценочного компонента, можно предположить, что все знаки, репрезентирующие в языке сферу социального, наделены оценочными коннотациями, которые проявляются в парадигматических, синтагматических, контекстуальных связях единиц коммуникации. Однако в истории языка много примеров, когда оценка социумом какого-либо явления, события нейтрализовалась или вовсе менялась на противоположную (ср., например: колхозник – член колхоза, вступивший в колхоз крестьянин.  «Сделать всех колхозников зажиточными.» Сталин [7]; в современной разговорной речи колхозник – необразованный, некультурный, примитивный, недалёкий, отсталый человек).

Особый научный интерес в аспекте рассматриваемой проблемы представляют языковые единицы диалектного дискурса. Это обусловлено тем, что диалектная лексема изначально имеет устную форму бытования, является элементом специфической коммуникативной системы, в которой слова репрезентируют семантически многоаспектное информационное поле.  Как правило, диалектные слова имею ассоциативно-образную природу, мотивированную внутреннюю форму. Но внутренняя форма многих диалектных слов сегодня затемнена и требует исторических и этимологических реконструкций.

Носители диалекта – сельские жители, крестьяне, группа людей, проживающих на одной территории и исторически связанных  производственной деятельностью, культурными признаками и языковыми особенностями. Как известно, в русской языковедческой традиции территориальные диалекты спроецированы на историко-этнографические зоны, в которых лингвисты отмечают некоторые различия в фонетике, лексике, грамматике. Соцокультурные и производственные доминанты, относительная замкнутость, регулирующая роль традиции во всех сферах жизни  определяют специфику категории оценки в коммуникативной системе диалектного социума.

В диалектном дискурсе социальная семантика в первую очередь закреплена в лексике и может быть для слова исходной, приобретенной в новых коммуникативных ситуациях, приращенной в тексте, пассивной или актуализированной [8; 9]. Наращение социальной семантики в слове за счет расширения коннотативной области, безусловно, для говоров явление положительное, так как  происходит увеличение  информационного объема лексемы, фиксируются  дополнительные знания об окружающем мире, обогащается коммуникативная система диалекта [9].

Особый статус в диалектной речи  имеют слова с семантикой социальной оценки. Как и в литературном языке, они репрезентируют экстралингвистические явления и событии, к которым применимо аксиологическое суждение «это хорошо», «это плохо»,  результат соответствия ожиданиям социума выражается в виде полярных оценок «правильно-неправильно», «нормально-ненормально» и т.п. Однако в лексической системе  говора их отличает семантический объем: они имеют знаковый характер не только в силу того, что по природе своей являются языковыми знаками, это своего рода слова-символы, маркеры определенных ситуаций, событий (см., например: шарма΄нка – женщина, ушедшая от мужа. [Я, бывАла, придУ к мамАни, начнУ причИтывать, как минЕ тЯшка ф сЕмьи-та са свякрОфкай жЫти. А анА минЕ фсядА аднО: «Я шармАнку ни пытирплЮ. Штоп чрис тибЯ пазОр на фсю сЕмью ложЫть? ВЫшла – жывИ. НЕча бЕгыть. Уйдёш ат свавО, дамОй ни пущУ».] /с. Большая Талинка, Тамбовский район, Делицына М. Н.,1926 г. р., запись2000 г./ – [10]).

В словах тематической группы «Ребенок» социальная информация изначально определена статусом детей в обществе, представлениями о физиологической неполноценности детей, их  неспособностью к полноценному труду, ограничением трудовых обязанностей. Но в зависимости от возраста ребенка степень такой «неполноценности» осознавалась по-разному. Например,  с указанием на признак ‘младенческий возраст’ для номинации новорожденных детей и младенцев в русских диалектах используются следующие слова: общерусские младенец, новорожденный, грудничок, малыш, дитё, младень, диалектные  нарожденец, сосунок,  ползун, ползунок, ползунец, сидня, лялька, люлечник, зыбун, пеленашка, качельник, младеня, родя, молезик [11]. Достаточно большое количество слов приведенного синонимического ряда свидетельствует о том, что ребенок в этом возрасте занимал особое положение в семье и в силу свой беспомощности требовал специальной заботы и ухода.

Напротив, дети-подростки активно включались в трудовые отношения. Поэтому в земледельческих областях России, в Сибири бытовали сельскохозяйственные термины, указывающие на трудовые функции мальчиков-подростков: бороново΄лок – мальчик 8-10 лет, ведущий лошадь при бороне, или идущий за ней; пахалок – помощник при пахоте лет 12-13; наво΄зчик – помогающий вывозить навоз на поле, мальчик лет 12; борончу΄к - ребенок мужского пола. Алт. Том.; гребею΄шечка – ребенок, помогающий сгребать сено. Холмог., Арх.; жиле΄ц – мальчик для прислуги, иногда работник. Перм., Огарев; запа΄сок – мальчик-пастух, подпасок. Пск.; зу΄й – на рыболовном промысле мальчик- подросток, используемый для разного рода мелких промыслово-хозяйственных работ в помощь взрослым рыбакам, а также помогающий рыбакам во время лова рыбы. Арх.; зы΄бник – мальчик лет 7-8, который качает колыбель (зыбку), когда старшие члены семьи уходят в поле. Волог., Слов. Акад.; казачо΄нок – мальчик-боронильщик. Никол. Волог.; кок – мальчик-подросток на промышленном рыболовном судне, выполняющий разные хозяйственные поручения (приготовляющий пищу, занимающийся просушкой сетей, выполаскиванием бочек). Арх.; монаша´та – мальчики-прислужники в монастыре. Шуйск. Влад., Водарский.; мости´нник – мальчик, подбирающий на базаре упавшее сено в корзину (мостину). Пск., Осташк. Твер.; недопа´сок – мальчик-подпасок. Пск. Осташк. Твер. [11].

Девочек лет с пяти – шести часто отправляли в ня΄ньки, поэтому среди русского населения России  довольно широко  были распространены слова пестунья – девочка нянька в семье или в чужих людях 8-14 лет, казачиха – работница по найму,  девочка с 12 лет [12;13].

Тем не менее близость подростков к биологической стадии детства все же хорошо осознавалась в крестьянском мире, о чем свидетельствуют следующие названия детей и подростков челяденок (нижегородское), мольга (тверское, псковское), малец (южнорусское).  Мальчиков 7-12-и лет называли обычно недорослями, девочек – ярицами (ярящимися, расцветающими), то есть терминами, характеризовавшими физическое состояние детей этого возраста [13]. На практике родители всегда  давали детям только ту работу, которая им была по силам.

Слова, характеризующие детей по признакам «спокойный/неспокойный», «послушный/непослушный», «плаксивый/улыбчивый» и т.п.,  сориентированы в своей семантике не на социальную информацию,  а на  номинативно-оценочную, хотя, безусловно, отражают опыт социальной оценки (см., например: [Есть спакОйныя, есть ривИвыя дЕти, но у мАтри хазЯйства, ей нЕкыда сОпли вытирАть. Ривёт, ривёт, патОм зымалчИть сам.] – с. Ивановка Мордовского р-на, Федорова Н. Ф.,1926 г. р. – [14]): басурма΄ннепослушный ребенок, бе΄зум - шаловливый ребенок, непоседа. Пинеж., Арх.; бизУнплаксивый ребенок. Орл., Вят.; би΄твабойкий ребенок. Пинеж., Арх.; батра΄кшалун, резвый мальчик. Иск., Пск.; кислая бли΄нницаплаксивый ребенок; брезга΄ – капризный ребенок. Онеж.; боду΄ля - неусидчивый ребенок. Холмог., Арх.; бодра΄к -резвый мальчик. Пск., Пск.; бодря΄га – бойкий мальчик. Пск. Пск. Бодряга. Пск. Осташк. Твер.; верезгу΄нтот, кто много кричит, плачет; крикливый ребенок. Пск. Осташк. Твер.; ве΄ртень - озорной, бойкий ребенок. Осин. Перм.; вертё΄ха. Перм.; вы΄тешек - капризный ребенок; грибозво΄н - плаксивый ребенок. Пен., Смол.; жо΄гла – шаловливый ребенок. Белг. Курск.; звяча΄ - ребенок, надоедающий просьбами. Опоч., Великолуск. Пск.; зимого΄рконепоседливый ребенок. Верхот. Перм., Кувшин., Сл.-Турин. Свердл.;  знуда΄ – надоедливый человек, обычно ребенок, когда он чего-либо неотвязно просит. Пск., Слов. Акад.; ко´верзень - бойкий, шаловливый ребенок. Осташк., Твер.; коро´лик - резвый, бойкий ребенок. Осташк. Твер.; кы´ска – крикливый, капризный ребенок. Слов. Акад.; криксу´н и крыксу´н – капризный, беспокойный ребенок, плакса. Смол.; крику´ха и крыку´хакрикливый ребенок. Слов. Акад.; кугла´ншаловливый озорной ребенок. Свердл.; кра´гакапризный ребенок. Арх., Пск.; лопаница - сильно плачущий ребенок. Север., Олон.; мигане´ц – о резвом мальчике. Осташк., Твер.;  мы´зя – неженка, капризный, избалованный ребенок. Ставроп., Самар.;  непо´слух – непослушный, упрямый ребенок. Свердл.; не´укладь – ребенок, которого трудно уложить спать, неугомонный ребенок. Пск., Осташк. Твер.; нявгу´нплаксивый, капризный ребенок. Кадн. Волог.; нямушаплаксивый ребенок. Бирск. Уфим.; опоро´ток – плаксивый ребенок. Ветл. Нижегор.; о´течь –  бойкий, шаловливый ребенок. Ростов. Яросл.; отю´кыш – непослушный ребенок. Новорж. Пск. [11]. В тамбовских говорах ребенка, если  он много спал, редко плакал, называли ангелом, покойным, спокойным, неспокойных детей – черт, орун, крикун, ревивый [14]. Эти слова-оценки передают отношение диалектоносителей к признаку «спокойный» (ребенок) как положительному, к признаку «неспокойный (плаксивый, капризный, бойкий, шаловливый» (ребенок) – как отрицательному.

Компонент социальной оценки присутствует в словах, называющих  детей по состоянию здоровья, по полноте: здравый, крепыш, брудан, ражий, пшеничный, богатырь (о физически и умственно здоровом, упитанном ребенке), хилый, заморенный, приморенный, квелый, заморыш, корявенький, уродливый (о болезненном, худеньком ребенке): [ПЕрвый у минЯ во какОй брудАн радИлси. Так он фсю жызнь здыравЯк, красАвиц, а фтарАй, дОчка, хУдинькыя рыдилАсь, мАлинькыя. АнА и щас фсё такАя – кОжа ды кОсти.] - с. Кривополянье, Бондарского р-на, Садохина А. И., 1932 г. р.; [Рибёнык радИлси у них, но он нирАжай, памрёть, видАть, скОра.] - с. Моисеево-Алабушка Уваровского р-на, Уварова П. С., 1910 г. р.; [Рибёнык у ней примарёный радИлси. А то как жа, анА фсё затЯгывылысь, жывОт утЯгывыла ды паслЕднива, стыдИлысь, ни хатЕла явО, вот он у ней и примарёный рыдилсИ.] – с. Беломестная Криуша Тамбовского р-на, Леонова О. Е.,1929 г. р. [12].

Социальная семантика и семантика оценки явно выражены в словах-наименованиях внебрачных детей: байстрю΄к,  байстрю΄чка. банка΄рт Йонав. Лит.;  безба΄тьковщина, безо΄тня, беспу΄ток Ср. Урал., богданё΄нок Пушк. Пск., боего΄н Нерч. Забайк., вы΄стирок Мещов. Калуж., жирови΄к,  жиро΄к Ряз. Ряз.,  жиха΄рь Новг., закрапи΄вник Смол., зауго΄лок Арх., кое´ктыч Яросл., кра´шевник Перм., кряпи´вник Ряз. Ряз., курва´ч Великоуст. Яросл., курвё´нок – Пск., Осташк. Твер., мирё´н Перм., нагулыш Ставроп., Самар.,  на´йда Дон., найдё´н Смол., найдё´нок Судж. Курск., найденыш, найдена Сузун. Новосиб., нахалё´нок  Дон., нахо´дка, па´вголок Сев.-Двин. [11].

В тамбовских говорах внебрачных детей называли крапивник, заугол, жирок, безотцовщина, в мякине найдёный: [ВИтькa y Ольки в мякИни найдёный. АнА явО ф пятнАцыть лет рыдилА. Ды хырашО мужЫк такОй нашОлси  – взял иё с рибёнкым, а то ба викавУшничила фсю жызнь аднА.] - с. Каменка Ржаксинского р-на, Кутузова М. Е., 1924 г. р.; [Хоть у САшки маёй радИлси бастрЮк, а я иё ни сужУ, што aнА явО ф канАву ни сняслА. А аднА у нас тут жывёть, уш щас-та анА старУха, а кадА мыладАя былА, слАтка спать любИла и кАжный гот ф канАву таскАла, а щас вон аднА, вядрО вадЫ нЕкыму принЕсть.] – с. Перикса Сампурского р-на, Иванова А. Г., 1927 г. р., запись 1995 г. [10; 12]. Внебрачные дети имели статус незаконнорожденных, убогих, неполноценных, что нашло отражение в русских диалектах. Хотя в последнем тексте семантика отрицательной общественной оценки, закрепленная в слове бастрюк, перекрывается личностной оценкой: информант поддерживает женщину, решившуюся на рождение внебрачного сына.

Итак, основным накопителем социальной информации в диалектном дискурсе является лексическая система. Большинство диалектных слов, репрезентирующих в народных говорах поле социального, сочетают в своей семантической структуре социальный и  оценочный компоненты, поэтому  правомерно говорить о таком понятии как социально-оценочное значение. В народных наименованиях детей социальная информация изначально определена статусом ребенка в обществе, общественными характеристиками малолетних субъектов. Оценочный компонент отражает оценку соответствия ребенка идеалам, потребностям и интересам социума и может быть изначально закреплен в семантической структуре слова как денотативно-сигнификативный компонент или быть результатом развития семантических ассоциаций, коннотаций. Уникальность диалектных слов с семантикой социальной оценки не только в том, что они имеют ограниченную территория бытования, но привязаны ко времени, хранят в своем семантическом пространстве указания на характерные черты именно определенного исторического периода.


Библиографический список
  1. Крысин Л.П. Социальный аспект владения языком. Социальные компоненты в семантике языковых единиц. URL: http://destructioen.narod.ru/krysyn_komponenty.htm (дата обращения: 25.10.2013).
  2. Крысин Л.П. Социальный аспект владения языком. Предварительные замечания. URL: http://destructioen.narod.ru/krysyn_zamechania.htm (дата обращения: 25.10.2013).
  3. Ким И.Е. Сопричастность и контроль в личной и социальной семантических сферах современного русского языка: дисс. … д-ра филол. наук. Красноярск, 2011.
  4. Ивин А.А. Основания логики оценок. М.: Изд-во Московского ун-та, 1970.
  5. Иванова Г.Ф. Ментальные сферы языка: оценка. Уфа: Вагант, 2007.
  6. Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: СЛОВО/SLOVO, 2008.
  7. Толковый словарь русского языка / Под ред. Д.Н. Ушакова URL: http://dic.academic.ru/dic.nsf/efremova/176066 (дата обращения: 25.10.2013).
  8. Пискунова С.В. Тайны поэтической речи (грамматическая форма и семантика текста). Тамбов: Изд-во ТГУ, 2002.
  9. Пелипенко М.В. Социальная семантика в структуре диалектного слова: дисс. … канд. филол. наук. Тамбов, 2009.
  10. Словарь тамбовских говоров. Человек: анатомические названия, физические особенности, социальные и семейные отношения, духовная культура / Авт.-сост. С.В.Пискунова, И.В. Поповичева, А.С. Щербак и др. Тамбов: Изд-во ТГУ им. Г.Р. Державина, 2006.
  11. Словарь русских народных говоров / Под ред. Ф.П. Филина. Л.: Наука. Вып. 1. 1965 и последующие.
  12. Поповичева И.В. Социально-оценочное значение в диалектных наименованиях детей // Социально-экономические явления и процессы. Тамбов, 2011. Вып. 9. С. 213-217.
  13. Шангина И.И. Русские дети и их игры. СПб.: Изд-во «Искусство», 2000.
  14. Поповичева И.В. Лексика, структура и семантика родильно-крестильного обрядового текста (на материале тамбовских говоров): дисс. … канд. филол. наук. Тамбов, 1999.


Все статьи автора «Поповичева Ирина Викторовна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: