Работа проводилась при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта

«Авторские стратегии современной прозы Мордовии» (проект 15-14-13007).

 Творчество современных мордовских писателей представляет собой значительное явлений в культурной жизни России. Оно многогранно и полифункционально, отличается настоящим новаторством, свидетельствует об упорных поисках, смелости в постановке и решении сложных идейно-художественных задач. Это проявляется как в правдивом изображении жизни, создании глубоких национальных характеров, так и в яркости, оригинальности художественных форм и приемов. Героями произведений становятся уроженцы мордовской земли, впитавшие в себя ее соки, получившие от природы, истории и культуры те особые   качества,   которые    составляют   неповторимый национальный менталитет. Как отмечают исследователи, понимание этих качеств дается не только природным умом, облагороженным образованием, не только наследственным сенсориумом, отточенным богатой событиями жизнью, но и способностью накапливать и использовать опыт прошлых поколений [1, с. 89–91; 2, с. 62–65].

Читатель проникает в мир образов художественного произведения через его речевую ткань. К.А. Долинин  совершенно правомерно по этому поводу пишет, что «проблематика … содержания речи оказывается связанной с традиционной проблематикой тропов и фигур» [3, с. 43]. С этим мнением исследователя солидарны и мы [4, c.  29–34; 5, с. 8–13; 6, с. 119–124].

Среди языковых единиц, используемых в качестве  средств реализации авторского замысла, немаловажную роль играет приложение – разновидность одного из второстепенных членов предложения – определения.

Как известно, приложение –  это особый вид определения. Обладая атрибутивным значением, оно дает предмету или лицу новое название. В мордовских языках, как и определение, оно не согласуется с определяемым словом, а примыкает к нему и вместе с ним составляет одну синтагму. Ряд лингвистов указывают, что исходя из этого, они – приложение и определяемое слово – отвечают обычно на один и тот же вопрос [7, с. 107].

Приложение обозначает постоянный признак предмета в самом широком смысле этого слова. Его главная функция – это уточнение и пояснение значения предмета. Оно дает предмету какие-либо характеристики в отношении возраста, рода занятий, профессии, специальности, занимаемой должности, национальной и социальной принадлежности, места жительства, может обозначать качественную характеристику, служить средством эмоциональной оценки. В художественном произведении выступает в роли эпитета.

Отметим, прежде всего, приложение – первообразный атрибут по своему происхождению, первая ступень в развитии категории атрибутивности, поэтому оно осложнено оттенком предикативности в несравненно большей степени, чем определение. Образовавшись из имени существительного путем перерождения его более ранней предикативной функции в атрибутивную, приложение сохранило оба признака – и предикативный, и атрибутивный. В зависимости от того, какой из них преобладает, приложения по семантико-стилистическим функциям разделены на два вида – атрибутивные и уточняющие. В атрибутивных в большей степени проявляется атрибутивный признак, а в уточняющих – предикативный. Но какой бы оттенок (атрибутивный или предикативный, иными словами, определительный или уточняющий) ни был бы сильнее, в предложении оно всегда выполняет синтаксическую функцию атрибута по отношению к определяемому.

Приложение может относиться к любому члену предложения, выраженному именем существительным, личным местоимением, субстантивированной частью речи (преимущественно, именем прилагательным, причастием или именем числительным): Аравтызь «Диринг» жнейканть, кильдизь эйзэнзэ алашатнень [8, c. 19] «Поставили жнейки «Диринг», запрягли в них лошадей»; Содазь, мон, Агу Сихвка, зярдояк а манчан [9, c.  26] «Известно, я, Агу (Агафья) Сихвка, никогда не вру»; Васенцекс тандавтозь вашинекс кирнявтсь ведьстэнть сехте покшось, Серьгу [10, c. 88] «Первым напуганным жеребенком выпрыгнул из воды самый старший, Серьгу (Сергей)». Как видим, в первом примере автор использует приложение «Диринг» для обозначения названия (марки) жатвенной машины; приложение находится в препозиции по отношению к определяемому слову, выраженному именем существительным в форме генитива определенного (указательного) склонения. Во втором – приложение Агу Сихвка (имя), выраженное собственным именем, относится к личному местоимению мон «я». В третьем примере приложение Серьгу (Сергей), выраженное собственным именем существительным, также находится в препозиции по отношению к определяемому слову, относится оно к субстантивированному имени прилагательному покшось «старший».

В художественных произведениях мордовских писателей приложения имеют разнообразные значения. Прежде всего, авторами они  используются для обозначения названия предмета при нарицательном имени существительном. В этой группе выделяются две разновидности приложений:

а) приложения-имена собственные или нарицательные, являющиеся условным названием предприятий, учреждений, литературных или периодических изданиий и т.п.: Галя озась столензэ экшс, кона эрьва ендо пирязель телефонсо, таргизе ютазь иень «Огонек» журналонть [11, c.  111]  «Галя села за стол, который со всех сторон был загорожен телефонами, достала прошлогодний журнал «Огонек»; Ловныцятне «Чихан пандо ало» романонть вастызь кода мокшэрзянь народонть культурной эрямосо покш событиянть [12, c.  10] «Читатели роман «Под Чихан горой» встретили как большое событие в культурной жизни мордовского народа»; Те лембесь, мерят, теке учось се тешкстазь шканть, зярдо Лашминасо карми ютавтовомо «Тундонь вастома» праздникесь [13, с. 30] «Это тепло словно и ждало то назначенное время, когда в Лашмино будет проведен праздник «Встреча весны». Такие приложения-названия берутся в кавычки и ставятся в форме именительного падежа независимо от падежной формы определяемого имени существительного, иными словами, они не согласуются с определяемым словом в косвенных падежах. Если такие приложения употребляются без определяемого слова, они, сохраняя название предмета, перестают быть приложениями и получают любую падежную форму, устанавливающую   синтаксическую связь с другими словами в предложении: Галя … таргизе… «Огонеконть» «Галя … достала … «Огонек» (этот)»; … Лашминасо карми ютавтовомо «Тундонь вастомась» … «В Лашмино будет проведена “Встреча весны”»;

б) приложения-собственные имена, обозначающие географические названия (стран, городов, островов, рек, озер, гор, оврагов и т.п.) при определяемых нарицательных существительных – родовых географических понятиях: Ветьке пандонть куземс Татьяна Михайловна мольсь ялго [14, с.  6] «До подъема на гору Ветьке Татьяна Михайловна шла пешком»; Алтыш велесэ Степа эрясь колмо телеть [15, с. 328] «В селе Алтыш Степа жил три зимы»; Мейле чийсь [Аленка] сэдненть лангс, конань Пиже лейненть трокс умок уш теизе покштязо … [16, c. 14] «Потом вбежала [Аленка] на мосток, который через речку Зеленую давно сделал ее дед». Автор может определяемое нарицательное имя существительное опустить, тогда собственные имена-географические названия перестают быть приложениями и начинают изменяться по форме опущенного слова: Ветькенть куземс Татьяна Михайловна мольсь ялго «До подъема на Ветьку Татьяна Михайловна шла пешком»; Алтышсэ Степа эрясь колмо телеть «В Алтыше Степа жил три зимы» и т.п. Так, например, в одном из рассказов известного мордовского писателя А.М. Доронина «Пурназь юдма» («Собранный узел») много контекстов с географическими названиями,  употребленных автором вначале  в качестве приложения,  а затем – самостоятельно: Жора Пряхин ардсь … Кендя велинев … [17, c. 32] «Жора Пряхин ехал … в село Кендя …» – … Пряхин арды Кендяв … [17, c. 33] «… Пряхин едет в Кендю …»; Керш пельга, тей-тов менчевезь, чудесь Савка лейнесь … Жора пульзясь Савканть лапужа чирезэнзэ … [17, c. 34] «Слева, туда-сюда извиваясь, текла речка Савка … Жора наклонился на плоский берег Савки …» и т.д.

Писатели используют приложения для того, чтобы указать на:

а) общественное положение, род занятий, специальность, профессию героев произведения: … Алексей Михайлович Романов инязорось сонзэ, Морозовань, ды Евдокия Урусова княгиня сазоронзо пекставтсынзе модапотмонь кудынес, косо кавонест живстэ наксадыть [17, c. 36–37] «… царь Алексей Михайлович Романов ее, Морозову, с сестрой княгиней Урусовой заставил запереть в землянку, где обе заживо сгнили»; Тон се бояравась, конань Репин художникесь сермадызе? [17, c. 36] «Ты та боярыня, которую написал художник Репин?»; Игорь эзь кенере каршо валонь евтамо, кода панжовсь кенкшесь ды совась Роза Рузавина, скалонь потявтыцясь [11, c.  39] «Игорь не успел в ответ слово сказать, как открылась дверь и зашла Роза Рузавина, доярка (букв.: коров доящая); Уголсонть, покш столенть экшсэ, озадо советэнь секретаресь Вельмискин [14, с.  28] «В углу, за большим столом, сидит секретарь совета Вельмискин»; Сынст кортамось, паряк, тень лангс прядовольгак, но те шкастонть толпандянть ваксс сась Уркунов Никанор, колхозонь ветеринарось [18, с. 121] «Их разговор, возможно, на этом бы и закончился, но в это время к костру подошел Уркунов Никанор, колхозный ветеринар»;

б) национальность: Сехте кувака предложения сермадсь швейцарецэсь Урс Блайзер [12, с. 125] «Самое длинное предложение написал швейцарец Урс Блайзер»; Немецесь Шютце, кона кулось мировой омбоце войнадонть икеле, кортась … 270 кельсэ [12, с. 126] «Немец Шютце, который умер перед второй мировой войной, говорил на … 270 языках»; А. Щегловонь повестьсэнть те Николаев ды Завьялов рузтнэ, Люда Шишко украинкась, Асланбеков узбекесь, Шишов эрзясь … [111, c.  106] «В повести А. Щеглова это русские Николаев и Завьялов, украинка Люда Шишко, узбек Асланбеков, эрзянин Шишов …»;

в) родство или свойство: Шоферэсь, Леня лелям, саимим вирев цецянь кочкамо  [16, c. 45] «Шофер, [мой] дядя Леня, взял [меня] в лес собирать цветы»; Варка бабань столь лангсо мезеяк арасель… [13, с. 7]  «У бабушки Варки (Варвары) на столе ничего не было…»; Кадык седе курок кучить серма, сермадсызь Захар братонть ды Дракинэнь адрестнэнь [19, с. 203] «Пусть скорее пришлют письмо, сообщат (букв.: напишут) адреса брата Захара и Дракина»; … шкань ютазь Ната тейтернензэ университетс тонгсы … [17, с. 35] «… через какое-то время дочь Нату (Наталью) в университет сунет …»; Тюгашкинэнь нись, Леса баба, мирдензэ каршо эзь моле [20, с. 9] «Жена Тюгашкина, баба Леса (Александра) мужу не перечила (букв.: против не шла)»;

г) звание. В мордовской литературе приложения такого типа обычно встречаются в произведениях, посвященных теме Великой Отечественной войны: Омбоце машинастонть лиссь Лебедев полковой комиссарось [20, с. 9] «Из второй машины вышел полковой комиссар Лебедев»; Ды вана сон, Кутяков Иван, подпрапорщик, арды … фронтов [12, c.   12] «И вот он, Кутяков Иван, подпрапорщик, едет  на… фронт»; Молчанов генералонть Ижевскоень полконзо ланга покш вачкодевксэнть теизе Пугачев лемсэ полкось … [12, c.   24] «По Ижевскому полку генерала Молчанова сильно ударил (букв.: сделал большой удар) полк имени Пугачева …»;

д) возраст персонажа: Ашолгадома енов сась взводонь командирэсь, комсьветеешка иесэ ашо цера [19, с. 356] «К рассвету пришел командир взвода, белокурый (букв.: белый) парень лет двадцати пяти»; Тезэнь годявкшнось Гостя атяяк [19, с. 18] «Здесь очутился и старик Гостя (Константин)»; Усксемензэ [Боляень] якси низэ эли нуцьказо, кемготово иесэ Акаень церыне [21, c.  10] «Отвозить [Боляя] ездит (букв.: ходит) [его] жена или внук, шестнадцатилетний сын Акая»; Мик кудонь азороськак, кавксоньгемень иесэ шержев атя, кона пингензэ перть ютавты ветеце покш война, кромождазь мольсь столенть малав [19, с. 171] «Даже хозяин дома, восьмидесятилетний седой старик, который за свою жизнь переживает пятую большую войну, подошел к столу».

Как мы знаем, при сочетании собственного имени существительного (названия лица) и нарицательного в качестве приложения выступает существительное нарицательное. Однако при необходимости уточнить, конкретизировать лицо, подчеркнуть его признак как особо значимый в качестве приложения автором при нарицательном существительном может использоваться собственное существительное. Основное значение в этом случае имеет признак лица: «Те тонь гармоният, – лиясто пейдезеви тетязо, Василий Петрович. – Седяк …» [17, с. 35] «Это твоя гармошка, – иногда засмеется [его] отец, Василий Петрович, – Играй …»;    Сонзэ церась, Ега, кода помнясынек, умок туекшнесь роботамо Донбассов [19, с. 19] «Его сын, Ега (Егор), как помним, давно уехал работать на Донбасс»; Егань нись, Лиза, сась тей колмо эйкакш марто [19, с. 19] «Жена Еги (Егора), Лиза, пришла сюда с тремя детьми»; Тук-тук-тук – таго каятотсь вальманть ендо. Тейтерькась варштась тов ды редизе шабранзо, Витянь [16, c. 19] «Тук-тук-тук – снова раздалось со стороны окна. Девочка посмотрела туда и заметила соседа, Витю». При сочетании двух нарицательных имен, связанных аппозитивными отношениями, установление синтаксической роли каждого из них определяется контекстом, лексическим значением обоих слов, иногда порядком их следования, интонацией и т.д.: Вишкинькатне, начальной классо тонавтницятне, кармасть евтнеме евкст Алешкадо [22, с. 170] «Малыши (букв.: маленькие), учащиеся начальных классов, стали рассказывать сказки об Алешке».

В произведениях мордовских писателей приложения могут служить в качестве уточняющего названия, тождественного по значению с определяемым словом, а также для разъяснения понятия и более полного описания предмета или лица: Аня, Еленань патязо, варштась лавтовонзо велькска [8, с. 23] «Аня, старшая сестра Елены, посмотрела через плечо»;  Паксясь, те чаво таркась, косо ней касыть пиципалакст … [14, с.  309] «Поле, это пустое место, где теперь растет крапива …»; Сась Ага, Палай бабань веженсь тейтересь [14, с.  19] «Пришла Ага (Агафья), младшая дочь бабки Палай (Пелагеи)»; Те ульнесь Проска, Мария Сергеевнань од пингень ялгазо [16, с. 7] «Это была Проска (Прасковья), подруга Марии Сергеевны с юных лет». Интересен контекст, в котором автором Евгением Четверговым, выступающим под псевдонимом Нуянь Видяз, использовано несколько приложений, относящихся к одному определяемому слову. Первое из них обозначает национальность героя, второе – род его занятий, при чем оба приложения являются распространенными. Они однозначно выполняют роль эпитетов, привнося в повествование ярко выраженную эмоциональность: Зярдо-бути ловнокшнынь: кавксоньгемень иесэ ине немецесь Гете, «Фаустонь» шкиницязо, теке од цера, вечксь кемгавксово иесэ тейтерь [17, с. 55] «Когда читал: в восемьдесят лет великий немец Гете, творец «Фауста», словно молодой парень, любил восемнадцатилетнюю девушку». Кроме того, приложения обозначают видовое понятие по отношению к определяемому родовому (в основном, это названия трав, деревьев, кустарников, образованных синтаксическим способом): Куко понкст, сэнелькат, ожо горниповт вальмалангом мазылгавтсть недлянь перть [16, с. 49] «Ландыши (букв.: кукушка + штаны), синюхи, желтые лютики украшали [мой] подоконник всю неделю»; Каль сезьгантнэ эзимизь редяяк, кода туинь ваксстост [16, с. 51] «Сойки (букв.: ива + сороки) и не заметили, как [я] отошла от них»; Умарь чувтотне кунсолыть ушонть [23, с. 45] ) «Яблони (букв. яблоко + деревья) слушают улицу».

Таким образом, приложение – это разновидность определения, которое может относиться к любому члену предложения, выраженному именем существительным, личным местоимением или субстантивированной частью речи. Оно достаточно часто используется в произведениях мордовских писателей, т.к. становится изобразительно-выразительным средством, делая повествование более живым, эмоционально окрашенным. Его главной функцией является уточнение и пояснение значения предмета или лица.

1. Водясова Л.П., Уткина Т.В. Концепты традиционности образа народа в творчестве мордовских писателей конца XIX – XX веков // Гуманитарные науки и образование. 2012. № 2 (10). С. 89–91.
2. Жиндеева Е.А. Парадигматические отношения в современной литературе Мордовии // Вестник Череповецкого государственного университета. 2012. №3. Т.1. С. 62–65.
3. Долинин, К. А. Имплицитное содержание высказывания // Вопросы языкознания. 1983. № 6. С. 40–42.
4. Водясова Л.П. Повествование как один из функционально-смысловых типов речи (текста) в романе  К.Г. Абрамова «Степан Эрьзя» // «Гуманитарные науки  и проблемы современной коммуникации», Междунар. науч.-практ. междисциплинарная интернет-конф. «Гуманитарные науки  и проблемы современной коммуникации», 13–19 мая 2013 г.: [материалы] / науч. ред. В.В. Хлынова. Киров, 2013. С. 29–34 + [Электронный ресурс]  // URL: http: // philology.s-vfu.ru/.
5. Водясова Л.П. Типы речевых произведений в прозе К.Г. Абрамова // Вестник Угроведения. 2013. №  2 (12).  С. 8–13.
6. Водясова Л.П. Экспликация концепта «религия» в романе А. М. Доронина «Баягань сулейть» («Тени колоколов») // Гуманитарные науки и образование. 2013. № 3 (15). С. 119–124.
7. Лешкина В.И. Определение как один из второстепенных членов предложения в эрзянском языке: дис. … канд. филол. наук. Саранск, 2004. 151 с.
8. Раптанов Т.А. Чихан пандо ало = Под Чихан горой: роман, повесть. – Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. 212 с. Мордов.-эрзя яз.
9. Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 2000. № 4. 144 с.
10.  Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 2001. № 7. 144 с. –
11.   Доронин А.М. Кочкодыкесь – пакся нармунь = Перепелка – птица полевая: роман. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. 384 с.
12.  Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 1999. № 4. 144 с.
13.  Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 2000. № 8. 144 с.
14.  Абрамов К.Г. Ломантне теевсть малацекс = Люди стали близкими: роман. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1961. 428 с.
15.  Абрамов К.Г. Эрзянь цера = Сын эрзянский: роман. Кн. 1. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1971. 330 с.
16. Разгуляева Т. Певердезь човалят: евтнемат, новеллат, прозасо баснят = Рассыпанный бисер: рассказы, новеллы, басни в прозе. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 2008.  80 с.
17.  Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 2014. № 1. 144 с.
18.  Коломасов В.М. Лавгинов: роман. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1956. 229 с.
19.  Абрамов К.Г. Качамонь  пачк = Сквозь дым:  роман. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1964. 556 с.
20.  Прохоров  П.В. Стака изнямот = Тяжелые победы: роман. Кн. 1. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1985. 212 с.
21. Абрамов К.Г. Олячинть кисэ = За волю:  роман. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1989. 416 с.
22.  Эркай  Н.  Алешка  интернатсо = Алешка в интернате: повесть. Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1968. 120 с.
23.  Сятко = Искра: лит.-худож. и обществ.-полит. журн. 2000. № 6. 144 с.

Все статьи автора «Водясова Любовь Петровна»