УДК 81’362

«КРИВИЗНА» ОТРАЖЕНИЯ МИРА НА ГРАММАТИЧЕСКОМ УРОВНЕ

Лутфуллина Гюльнара Фирдависовна
Казанский государственный энергетический университет
доктор филологических наук, профессор кафедры иностранных языков

Аннотация
Данная статья посвящена проблемам субъективных языковых факторов в концептуализации действительности, которые выражаются на уровне грамматики. Субъективный элемент проявляется в том, что каждый язык выражает и тем самым акцентирует определенную характеристику действительности, хотя универсальные понятия отражаются всеми языками. Грамматический уровень – это жестко регламентированный уровень фиксации особенностей, так как грамматикализируются самые общие и абстрактные значения. Это своеобразная матрица, которая заставляет нас «видеть» и «вербализировать» ситуации, используя только ограниченную, имеющуюся у нас в распоряжении систему грамматических категорий.

Ключевые слова: временные формы, концептуализация, субъективный фактор


«CURVATURE» OF WORLD REFLECTION ON GRAMMATICAL LEVEL

Lutfullina Gulnara Firdavisovna
Kazan State Power Engineering University
doctor of philological sciences, professor of department of foreign languages

Abstract
This article deals with the problems of subjective factors in linguistic conceptualization of reality, which are expressed on grammar level. The subjective element is manifested in the fact that every language expresses and thus emphasizes the specific characteristics of reality, although universal concepts are reflected by all languages. Grammar level - is strictly regulated level which grammaticalize only most general and abstract values. This kind of matrix, which leads us to "see" and "verbalize" situation, using only a limited, available at our disposal system of grammatical categories.

Keywords: conceptualization, subjective factor, temporary form


Библиографическая ссылка на статью:
Лутфуллина Г.Ф. «Кривизна» отражения мира на грамматическом уровне // Филология и литературоведение. 2016. № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://philology.snauka.ru/2016/03/1932 (дата обращения: 15.07.2023).

Языком мы овладеваем в раннем детстве, приобщаясь к культуре своего народа. Он несет в себе культурные ценности, видение мира, господствующее у данного народа. Естественно, ряд ценностей имеет универсальный характер, отражая общечеловеческие идеалы добра, мира. Однако географическое расположение, перипетии исторического пути народа и другие факторы определяют особенности мировосприятия, что отражается в языковой картине мира. В настоящее время много работ в области лингвистики было посвящено изучению концептов, отражающих дополнительное содержание, стоящее за тем или иным словом в языке разных народов. Например, концепт ПРОФЕССОР / PROFESSOR   в английском и французском языках имеет больше положительных оценок и ассоциаций, чем в русском и татарском языках, народы которых пережили революцию 1917 года, когда зародилось пренебрежительное отношение к интеллигенции, которую представляют профессора. Язык отражает объективные понятия реального мира, но несет в себе субъективную интерпретацию народа, подобно тому, как разные люди, произнося одни и те же слова, подразумевают отличное содержание.

«Кривизна» отражения реального мира языком закреплена в грамматических категориях языков, в этом можно убедиться на примере системы временных форм. Все языки соотносят ситуации с тремя временными планами – будущим, настоящим и прошедшим, что  является универсальной категорией. Однако интересно проследить за тем, какие признаки ситуаций в прошлом фиксируются в разных языках. Рассмотрим глагол читать непредельной семантики, который обозначает процесс (действие не предполагает достижение внутреннего предела). В русском языке о ситуациях прошлого мы говорим читал (= много раз или еще не закончил) и прочитал (= 1 раз и закончил чтение), т.е. важно отразить количество или законченность действия в прошлом. В английском языке мы скажем I was reading (= в конкретный момент этот процесс происходил), I read ( = 1 раз когда-то), I had read (= это предшествовало чему-то), т.е. важно характеризовать ситуацию в прошлом как предшествующую или находящуюся в процессе реализации. Во французском языке намнеобходимо обязательно определиться с устной или письменной формой речи, только в которой встречается форма претерита Je lus. В устной речи мы скажем Je lisais (= в конкретный момент этот процесс происходил) или Jai lu (1 раз). В татарском языке, который является моим родным языком, необходимо знать было ли действие в прошлом наблюдаемо или нет говорящим. Мы скажем Мин күрдем / Я видел. Ул укыды / Он читал, но нельзя сказать Мин күрдем / Я видел. Ул укыган / Он читал, мол. Таким образом, каждый язык отражает действия в прошлом с указанием тех характеристик, который являются главными с точки зрения данного народа.

Аналогичная картина наблюдается и во временном плане настоящего. Для выражения актуальности действия на момент речи в большинстве языков достаточно одной формы: в русском – я читаю, во французском je lis, в татарском –  мин укыйм. В английском языке важно и на настоящий момент охарактеризовать действие как находящееся на одной из стадий реализации I am reading (середина процесса) или как сохраняющее свою актуальность для достаточно обширного интервала времени I read, включающего настоящий момент, например, I read this book (= сегодня и весь месяц).

И, наконец, в плане будущего в русском языке две формы времени различаются по тому, представляется ли будущее действие как целостное я прочту или нет я буду читать, может и дочитаю. Во французском языке различают будущее по дистантности от настоящего момента – ближайшее к настоящему моменту je vais lire и более отдаленное je lirai. В английском языке важно указать предшествование I will have read by 5 oclock или представить действие в будущем в процессе его реализации I will be reading, хотя частотной в разговорной речи является форма I will read, которая часто заменяет остальные. В татарском языке две формы будущего времени отличаются по степени уверенности в реализации действия в будущем. Одна форма более категорична Мин укыячакмын (=обязательно), другая форма менее категорична – Мин укырмын (могу и не читать). Различия форм связаны с модальностью.

Следующий пример «искривления» пространства языком связан с функционированием указательных местоимений. Деление пространства на две части является типичным для большинства языков. В русском языке мы различаем формы этот и тот, в английском – this и that, во французском пространственный показатель выражается только добавлением частицы – celui-ci и сelui-là.  В татарском языке, представляющем тюркские языке, присутствуют три формы бу / этот, теге / тот и шул / уже кем-то указанный тот или этот, т.е. отдельно обозначается выделенный или конкретизированный участок пространства.

Категория определенности существительных как показатель их конкретизации в пространстве в английском и французском языках выражается соответствующими артиклями the / an (a), le (la) / un (une). Говорящему на русском языке не обязательно отвечать на вопрос, подразумеваемый грамматической анкетой (термин В.А. Плунгяна [1, C.123]) об определенности существительного для выбора правильной формы артикля. В татарском языке артикль также отсутствует, хотя отчетливо прослеживается тенденция к выражению определенности винительным падежом.

Интересный пример, на который не обращаешь внимания, так как он привычен с детства, можно привести с использованием формы инфинитива в русском языке Не курить. Подобная форма запрещения в советский период была весьма распространена. Она отражает субъективный смысл – адресацию к людям, чей статус ниже того, кто запрещает. Хотя это является нормой общения в среде военных, в условиях современности форма инфинитива воспринимается как невежливая по сравнению с обычными формами императива Не курите, пожалуйста. Однако эта языковая форма запрещения в советский период отражала господствовшее тогда отношение к людям как «винтикам» огромной машины по строительству коммунизма.

Таким образом, субъективный элемент проявляется в том, что каждый язык выражает и тем самым акцентирует определенную характеристику действительности, хотя универсальные понятия отражаются всеми языками. Грамматический уровень – это жестко регламентированный уровень фиксации особенностей, так как грамматикализируются самые общие и абстрактные значения. Этот уровень отражает доминирующий способ концептуализации воспринимаемой действительности в языке. Это своеобразная матрица, которая заставляет нас «видеть» и «вербализировать» ситуации, используя только ограниченную, имеющуюся у нас в распоряжении систему грамматических категорий. Конечно, грамматический уровень не является жестко заданным на многие века. Он претерпевает ряд изменений, которые происходят медленно (хотя могут и быстро, например, революционным путем был устранен твердый знак в написании ряда слов после революции 1917) и постепенно. Изучение диахронных явлений в грамматике вызывает интерес как показатель изменения принципов концептуализации действительности. Почему исчезли те или иные временные формы, например, сверхсложные формы французского языка потеряли свою актуальность? Как язык произошло отделение форм падежа и числа в русском языке? Эти и другие вопросы, связанные с происхождением тех или иных категорий (их «этимологией») не перестают волновать лингвистиов.


Библиографический список
  1. Плунгян, В.А. Введение в грамматические значения и грамматические системы языков мира: Учеб. Пособие / В.А. Плунгян.  – М.: РГГУ, 2011. – 672 с.


Все статьи автора «Лутфуллина Гюльнара Фирдависовна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: