ГРИЦАЙ Л.А. «РУССКАЯ ТЕМА» РОМАНА Э.Л. ВОЙНИЧ «ОВОД» В КОНТЕКСТЕ ТВОРЧЕСТВА С.А. ЕСЕНИНА, Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО И Л.Н. ТОЛСТОГО


ГРИЦАЙ Л.А. «РУССКАЯ ТЕМА» РОМАНА Э.Л. ВОЙНИЧ «ОВОД» В КОНТЕКСТЕ ТВОРЧЕСТВА С.А. ЕСЕНИНА, Ф.М. ДОСТОЕВСКОГО И Л.Н. ТОЛСТОГО


Библиографическая ссылка на статью:
// Филология и литературоведение. 2011. № 3 [Электронный ресурс]. URL: https://philology.snauka.ru/2011/12/51 (дата обращения: 12.07.2023).

“Начало гордости удаление человека

от Господа и отступление сердца его от Творца его,

 ибо начало греха гордость,

и обладаемый ею изрыгает мерзость…”

(Сир. 10, 14-15).

 

Погибели предшествует гордость,

и падению — надменность”

(Притч. 16,18)

 

Рубеж конца XIX начала XX вв. стал в истории России сложным, во многом переломным временем. Русское общество, подогреваемое активным революционным движением, жило в ожидании перемен. Фактически во всех сословиях – интеллигенции, дворянстве, купечестве, крестьянстве, рабочей среде – нарастало недовольство существующим государственным строем. Авторитет церкви и семьи резко снизился. Многие молодые люди шли еще дальше, отвергая прежние нравственные ценности, мечтая о новом обществе людей, свободных от всех сословных и религиозных предрассудков.

Именно в это время – в 1898 году – в русском переводе появился роман Э.Л. Войнич «Овод» и сразу приобрел популярность среди читающей молодежи. И это неудивительно. Книга повествует о борьбе за независимость Италии в середине XIX столетия, ее главный герой – пламенный революционер Овод идет на смерть, но не отказывается от своих убеждений. Казалось бы, вот пример истинного мужества и героизма для многих и многих молодых людей, «русских мальчиков» по выражению Ф.М. Достоевского, также готовых пожертвовать собой ради высокой идеи. 

Характерно, что на западе роман Э.Л. Войнич встретили достаточно холодно, в дальнейшем он практически не переиздавался. В нашей же стране на протяжении десятков лет «Овод» не только выходил тысячными и многотысячными тиражами (в XX столетии в России и СССР роман был издан более 150 раз общим тиражом около шести с половиной миллионов экземпляров), но и ставился на сцене, обсуждался в литературной критике, по его мотивам в Советском Союзе вышло три кинофильма – в 1928, 1955 и 1980 гг.

Исследователи творчества Э.Л. Войнич отмечают, что сам роман, в какой-то степени, был написан на «русской почве». Евгения Таратута предполагает, что прототипом образа Овода стал русский революционер С.М. Степняк-Кравчинский, к тому же писательница в годы, предшествующие созданию произведения, жила в России и могла  наблюдать за разворачивающимся в ней революционным движением

И в полной мере эти идеи религиозного поиска воплотились в творчестве таких гениев русской культуры, как Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой и С.А. Есенин. Именно героям их произведений часто приходится стоять перед выбором между верой и безверием, служением Богу и людям и отрицанием Бога во имя любви к человеку.

Сразу стоит обратить внимание на то, что долгие годы в литературоведении «Овод» рассматривался как сугубо антиклерикальное произведение, противостоящее религиозным догматам. Но, на наш взгляд, данная точка зрения несколько односторонне трактует смысловые коллизии романа. Скорее всего, произведение представляет собой широкое поле для размышлений над сутью христианских истин, значения Церкви в жизни как отдельного человека, так и всего общества. И особенно ярко эта религиозная тема «Овода» проявляется в соприкосновении с произведениями русской литературы, приобретая порой иное качественное звучание.

Сюжет романа Э.Л. Войнич прост и до боли напряжен. В центре повествования судьба двух героев – отца и сына – католического священника и его незаконнорожденного ребенка, история их взаимной любви, духовного родства, трагического разрыва и гибели.

С первых же страниц романа главный герой Артур Бертон – будущий Овод – захватывает внимание читателей. Благородный, образованный юноша, артистичный, аристократичный, истинный патриот, он полон надежд на будущее, мечтает о подвигах и славе. Артур – «человек веры», по определению В.С. Соловьева, он религиозен, твердо уверен в правоте избранных им принципов. Однако его религиозность вызывает удивление: Артур, вероятно сам об этом не догадываясь, в Христа в его евангельском понимании не верит. Для него Иисус Христос представляется пламенным революционером, борцом за свободу человеческой личности, пришедшим на землю, чтобы построить новое справедливое общество. В своих религиозных убеждениях он сознательно противопоставляет внутренней борьбе с грехом внешнюю борьбу с гонителями-врагами. «Священник – проповедник христианства, а  Христос был  величайшим революционером»

Более того, фактически для юноши любовь к Богу и вера в него соединяется с горячей преданностью и «обожествлением» padre – своего духовного отца – католического священника Лоренцо Монтанелли: «Padre  был в его воображении вождем, апостолом,  пророком.  Перед  его  священным гневом исчезнут все темные силы, и у его ног  юные  защитники  свободы должны будут сызнова учиться старой вере и старым истинам в их  новом, не изведанном доселе значении».

Артур свято верит в духовное величие Монтанелли, верит в непогрешимость и всемогущество католической Церкви, в необходимости исполнения ее догматов. Недаром юноша так болезненно реагирует, узнав о том, что священник его настоящий «кровный» отец. «Я верил в вас, как в Бога, <…> а вы лгали мне всю жизнь», – пишет он Монтанелли перед мнимым самоубийством.

В революции Артур видит в первую очередь религиозный смысл, идеи спасения и преображения человека, освобождения от австрийских оккупантов, создание земного рая – единой счастливой Италии. Именно эти идеи вдохновляли многих русских революционеров. Ради них жили и умирали. Они нашли свое воплощение как в деятельности молодых людей, страстно верящих в грядущее преображение русского общества, так и в произведениях русской литературы от Ф.М. Достоевского и Л.Н. Толстого до А.А. Блока, Л.Н. Андреева, В.В. Маяковского, С.А. Есенина и многих других.

Религиозный смысл революционных событий отмечали и русские философы, в частности, Н.А. Бердяев  в своей работе «Духовные основы русской революции» прямо утверждает, что социализм в России стал религиозным учением, но учением, противостоящим христианству в главном: в принятии первого искушения, искушения хлебами, то есть земными благами. Социалисты стремились к созданию земного рая – всеобщего гармоничного общества. Поэтому, делает вывод философ, религия социализма «во всем противоположна религии Христа, которая учит, что не единым хлебом жив будет человек, но и словом Божьим, учит поклоняться единому Господу Богу, а не царству мира сего, и отвергает искушение чудом во имя свободы»

В связи с этим интересна достаточно смелая точка зрения русского богослова начала XX века, профессора Московской духовной академии  М.М. Тареева

Собственно говоря, в это же верили жители Иерусалима, встречавшие Христа с пальмовыми ветвями у входа в город. Но Христос не оправдал ожиданий большинства: Он не стал собирать народ на восстание, не проповедовал «революцию» на иерусалимских площадях и рынках, а в своих проповедях говорил, что Царствие Его не от мира сего, и призывал к внутреннему преображению души каждого человека и соединению ее с Богом через любовь, покаяние, смирение и труд.

И Иуда, пламенный патриот, видя бездействие Христа, не выдержал. В отчаянье он решился выдать Учителя первосвященникам, но не ради корысти (все-таки потом –  после казни Спасителя – он выбросил отданные ему тридцать серебряников), а ради того, чтобы арестованный Христос был вынужден явить свою чудесную силу и тем самым покарать римских властителей. Но Христос добровольно отказался от этого пути, предпочитая принять унижения, страдания и позорную смерть на кресте. Именно этого Иуда понять не смог и поэтому повесился.

Вспомним, что образ Христа как предводителя революционного отряда возникает в финале поэмы А.А. Блока «Двенадцать». Ярко выражается эта же идея пришествия Бога на землю в эпоху революционных бурь в поэмах С.А. Есенина 1917–1918 гг. («Певущий зов», «Отчарь», «Октоих», «Пришествие», «Преображение», «Инония», «Товарищ», «Небесный барабанщик», «Пантократор», «Иорданская голубица»).

Ожидание грядущего Мессии проистекает в творчестве поэта из пламенного чувства любви к Родине, преданности ей, веры в особую историческую судьбу России:

 

Господи, я верую!..

Но введи в свой рай

Дождевыми стрелами

Мой пронзенный край.

(«Пришествие»)

 

Собственно говоря, такая же вера в будущее своей родины – Италии движет и Артуром  Бертоном. Юноша, как и лучшие из его ровесников, мечтает «отдать жизнь за  Италию,  освободить  ее  от  рабства  и  нищеты, изгнать австрийцев и создать свободную республику,  не  знающую  иного властелина, кроме Христа!»  Недаром тайная революционная организация, в которую он вступает, называется «Молодая Италия».

 Артур ощущает родственность настоящего и прошлого: Италии середины XIX века, находящейся под властью Австрийской империи, и эпохи Римской империи апостольских времен, когда первые христиане тайно собирались в катакомбах, чтобы помолиться распятому и воскресшему Богу. Такими же людьми новой эры, пророками будущего считает Артур себя и своих товарищей.

Характерно, что в творчестве С.А. Есенина революционной поры есть те же мотивы: себя и своих современников поэт сравнивает с великими «библейскими духоносцами» («Так говорит по Библии пророк Есенин Сергей»).  А пророк – это человек, говорящий от имени Бога, свидетельствующий о божественном произволении. Поэтому и сам автор в своих поэмах напрямую рассказывает о таких чудесных явлениях Бога в мире людей.

Например, в поэме «Товарищ» Христос помогает революционеру – сыну простого рабочего – бороться за будущее счастливое общество:

 

«Исус, Исус, ты слышишь?

Ты видишь? Я один.

Тебя зовет и кличет

Товарищ твой Мартин!

Зовет он нас на помощь,

Где бьется русский люд,

Велит стоять за волю,

За  равенство и труд!..»

 

И Бог с образов откликается на этот революционный зов, Он сходит на землю:

 

И, ласково приемля

Речей невинных звук,

Сошел Исус на землю

С неколебимых рук

 

Идея поэмы глубока – Сын Божий и сын «простого народа», скрепленные узами товарищества, вместе готовы сражаться за грядущий мир. И даже более того: Христос погибает от вражеской пули на Марсовом поле, погибает в сражении за свободу, за счастье человечества. Эта сцена в поэме – прямое обращение к евангельскому рассказу о голгофских страданиях Христа. Бог снова жертвует собой ради людей. Но как жертвует? Также шли под пули и погибали многие революционеры. Получается, что они тоже совершали поступок, равный Богу. И отсюда в поэме возникает тема человекобожия, которая к тому же подкрепляется отрицанием бессмертия, так как Бог умер и не воскреснет:

 

      Слушайте:

Больше нет воскресенья!

Тело Его предали погребенью:

      Он лежит

На Марсовом

              Поле.

 

Удивительно, но очень близкие сюжетные линии можно увидеть в романе «Овод». Во второй части романа главный герой опровергает веру в Бога, веру в воскрешение мертвых. Он также жертвует собой ради революции, ради будущего Италии, показывая необыкновенное мужество в тюрьме и командуя собственным расстрелом. И его отец – кардинал католической церкви – тоже не верит в бессмертие своего сына, в горе Монтанелли восклицает: «Но поздно, слишком поздно! Я кричу, а он не слышит меня. Стучусь  у его могилы, но он не проснется. Один стою я в пустыне и перевожу  взор с залитой кровью земли, где зарыт свет очей моих, к страшным,  пустым небесам. И отчаяние овладевает мной».

Но это произойдет уже в финале романа, когда Овод окончательно определится в своих убеждениях, а в начале произведения Артур еще стоит на жизненном перепутье.

В этом отношении его можно сравнить с главным героем романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание». Как и Родион Романович Раскольников, Артур Бертон также внутренне «расколот» и противоречив. Героев объединяет молодость, честность, жажда правды и справедливости, «жалость» к людям, нервная возбудимость, доходящая до страстности, самомнение и гордыня. Оба они считают себя «избранными», особенными людьми. Именно это толкает Раскольникова на преступление, а Артура в революционную «Молодую Италию». Раскольников совершает убийство, Артур, пройдя через заключение в крепости и узнав о предательстве священника, решается на самоубийство.

И только разговор со сводным братом, открывающим Артуру тайну его рождения, заставляет юношу отказаться от своих намерений. Он поражен: все, во что он верил, оказалось ложью, его padre, вся католическая церковь, да и сам Бог – предатели.

Всевластный Господь не покарал отступников громом небесным, тем самым Он продемонстрировал Свое бессилие. Или, может быть, Свое отсутствие? Артур делает  страшный по своей силе вывод: если Бог молчит – значит, Его не существует. А потом герой приходит к другому логическому умозаключению (блестяще обоснованному когда-то Иваном Карамазовым): «Если Бога нет, то все дозволено».

Как восклицает лирический герой одного из ранних есенинских стихотворений:

 

Там настроены палаты

Из церковных кирпичей;

Те палаты – казематы

Да железный звон цепей.

Не ищи меня ты в Боге,

Не зови любить и жить…

Я пойду по той дороге

Буйну голову сложить.

(«Наша вера не погасла»,1915)

 

В этом стихотворении и рассматриваются несколько жизненных «путей-дорог», один из которых «небогомольный» приводит к подобному печальному финалу. Это и есть путь отрицания («Не зови любить и жить») и вседозволенности.

Но Артур выбирает именно этот печальный путь и совершает истинное духовное самоубийство: отрекается от Бога и решается отомстить людям, предавшим его. Оставив записку о своей смерти, он тайно уплывает в Южную Америку. И потом в этом необдуманном поступке, который приведет его и близких ему людей к непомерным страданиям,  он будет обвинять кого угодно, только не самого себя.

 И в этом отличие жизненного пути Артура Бертона и судьбы Р.Р. Раскольникова: если герой Достоевского, пройдя через испытание страданиями, находит возможность для покаяния и тем самым обретает силы для духовного преображения, то Артур через тринадцать лет скорбей и унижений превращается в страшного и страстного Феличе Ривареса – в беспощадного Овода, жалящего всех острым языком и метким выстрелом. И недаром герой называет себя Оводом, берет кличку, указывающую на человека безродного, отец которого никогда не  признает его собственным сыном.

А с другой стороны, несколько имен у героя свидетельствуют о раздвоенности его души. И здесь можно вновь проследить связь с русской литературой, характерной для нее мотивом двойничества, второго «я» героев. Ну как тут не вспомнить диалог лирического героя поэмы С.А. Есенина со своим «Черным человеком» и безумные видения Ивана Карамазова, беседующего с чертом, воплощающим темное начало его собственной личности.

Но для Овода есть еще один Человек, с которым он себя постоянно сравнивает. Это Христос. Герой – может быть, того и не осознавая – надевает на себя «маску» Бога и проходит с ней весь жизненный путь: от яростный проповедей до поистине голгофских страданий собственного расстрела. И на протяжении всей жизни он будет бороться с истинным Богом за любовь собственного отца, а когда поймет, что борьба бессмысленна, с горьким сарказмом скажет знаменитую фразу Юлиана Отступника:  «Ты победил, Галилеянин».

Но, делая себя Богом, Овод явственно ощущает одиночество и пустоту «внутреннюю», может быть, поэтому он проявляет такое мужество перед лицом смерти. Он не боится умирать потому, что жизнь для него слишком мучительна и, по сути, бессмысленна.

Не менее трагична в романе судьба отца Овода. Сын унаследовал от него многие черты. Одаренный человек, возвышенная благородная натура, Лоренцо Монтанелли с детства мечтал служить Богу и людям, ощущал себя избранным из знаменитой евангельской притчи. Он блестяще окончил семинарию, с готовностью дал причитающиеся католическому священнику обеты, но нарушил один из них, вступив в связь с замужней женщиной.

Он нашел в себе силы покаяться в совершенном преступлении, но содеянный грех тяготит его всю жизнь.

Так в романе находит свое воплощение  актуальная для католической литературы тема искупления греха страданиями. Монтанелли тоже трагически раздвоен: с одной стороны, он  бесконечно любит своего незаконнорожденного сына, а с другой стороны, боится того, что Бог покарает его через Артура. Священник ждет наказания высших сил, сравнивая себя с царем Давидом, также не устоявшим перед страстью к женщине:  «Отмщение Господа настигло меня, как царя Давида. Я осквернил его святилище и коснулся  Тела  Господня  нечистыми  руками. Терпение его было велико, но вот ему пришел конец. “Ибо ты содеял  это втайне, а я содею перед всем народом израилевым и перед солнцем;  сын, рожденный от тебя, умрет”».

Так же, как и Артур, Монтанелли не верит в милосердие Божие, в то, что после искреннего покаяния Бог способен изгладить из души человека последствия греха. Для Монтанелли – Бог – это не воплощенная Любовь, а всемогущий и справедливый Закон, карающий недостойного. Герой также поражен гордыней, когда-то он превозносил свою непорочность перед людьми и теперь не может простить себе содеянного. Поэтому скорбь не отпускает его. Мнимая смерть Артура воспринимается как настигшая Божья кара и только увеличивает страдания. Втайне Монтанелли не принимает мира как Божьего творения, он потерял чувство гармонии бытия. О духовном смятении свидетельствуют сны героя, в которых он блуждает по земле, не находя себе нигде покоя.

В какой-то степени, трагическое непонимание Бога как воплощенной Любви приближает образ Монтанелли к образу Великого Инквизитора, изображенного Ф.М. Достоевским в знаменитых «Братьях Карамазовых». Ведь Инквизитор – одаренный умный человек, также поражен гордыней. Его даже можно назвать «гуманистом», по-своему желающим послужить людям, но в своем стремлении создать идеальное мироустройство герой в итоге доходит до богоборчества и порабощения людей, которые трепещут перед великим испанским «первосвященником».

Монтанелли внешне не борется с Богом. Но кардинал тоже служит людям со страстностью человека религиозно одаренного. Люди почитают его святым. Однако в душе самого героя нет просветленности духа, радости, смирения и ощущения Божьего присутствия во всем творении.

Этим он необыкновенно близок герою повести Л.Н. Толстого «Отец Сергий». В этой истории автор размышляет о святости, о пути человека к Богу.

Главный герой произведения – дворянин, офицер князь Степан Касатский, неожиданно для всех принявший монашеский постриг под именем Сергия, также не может обрести душевный мир. Хотя он и верит в Бога трепетной любовью, в монастыре его не оставляют гордыня и честолюбие.

После нескольких лет затворнической жизни люди стали почитать отца Сергия святым, так как по его молитве многие немощные обретали исцеление. Со всей страны стекался к нему народ, моля о чуде. Но сам герой не ощущал духовной радости от своей жизни  и служения. Напротив, он понимал, что в приближении к людям, к мирскому бытию все больше отдаляется от Бога: «Он думал о том, что он был светильник горящий, и чем больше он чувствовал это, тем больше он чувствовал ослабление, потухание Божеского света истины, горящего в нем. Он чувствовал в глубине души, что дьявол подменил всю его деятельность для Бога деятельностью для людей. Он чувствовал это потому, что как прежде ему тяжело было, когда его отрывали от его уединения, так ему тяжело было его уединение. Он тяготился посетителями, уставал от них, но в глубине душной радовался им, радовался тем восхвалениям, которыми окружали его»

Именно в таком состоянии отец Сергий совершает грехопадение, вступив в связь с слабоумной дочерью купца. И после этого поступка, пережив душевное потрясение, простым странником навсегда уходит из монастыря. Но, потеряв все, герой в «толще народной жизни», наконец, обретает смирение и душевный покой.

В жизни Монтанелли тоже происходит душевный перелом. В тот момент, когда старый кардинал встречает в крепости своего сына, которого считал умершим.

Эта встреча, являющаяся трагической кульминацией всего произведения, напоминает библейскую притчу о блудном сыне. Но в притче отец с радостью принимает сына, Монтанелли и Овод способны примириться только на несколько мгновений.

Сын требует от отца сделать выбор между ним и Богом. Отказаться от священнического сана. Публично признать их родство. В своем знаменитом страстном монологе «Мы, атеисты» Овод полемизирует со знаменитым высказыванием Христа, обращенным к юноше, желающим достичь Царствия Небесного: «Оставь все и следуй за Мной». Фактически герой проповедует новую религию, в неистовой гордыне, обожествляя человеческую волю: «Мы, атеисты, считаем, что человек должен нести свое бремя, как бы тяжко оно ни было! Если  же  он  упадет,  тем хуже для него. Но христианин скулит и взывает к своему богу,  к  своим святым, а если они не помогают, то даже к врагам, лишь бы найти спину, на которую можно взвалить свою ношу».

Получается, что согласно учению Феличе Ривареса, каждый человек – это бог для самого себя. Но именно подобный путь обожествления человека может привести человечество к гибели, именно такой мир обожествленных людей, пораженных всеобщим эгоизмом и отчуждением, изображается в знаменитом сне Р.Р. Раскольникова. И именно этот сон, в какой-то степени, заставляет героя Ф.М. Достоевского пересмотреть свои взгляды.

Но Овод отказываться от своих убеждений не собирается. И для Монтанелли его «воскрешение» становится истинным наказанием. Циничный, жестокий Овод так не похож на светлого мальчика Артура, память о котором живет в сердце старого кардинала. Отец не понимает и не принимает свого сына, открыто издевающегося над Богом, которому он служил всю жизнь.

Монтанелли тоже стоит перед выбором: между жизнью вновь обретенного сына и жизнями людей, жителей этого города. И его выбор поистине страшен: он жертвует сыном, выбирая жизни людей и непогрешимость священнического сана. Но, увидев Овода убитым, Монтанелли теряет рассудок.

В безумии кардинал сопоставляет страдания своего сына со страданиями Христа, но он ставит Овода выше Бога, поэтому осознание смерти сына, которого никто не в силах воскресить, для него настолько невыносимо, что приводит героя к гибели.

На празднике Тела и Крови Господней ему кажется, что люди причащаются не Телом и Кровью Христовой, а телом и кровью его сына. Люди – жалкие людоеды, распявшие Христа, расстрелявшие Артура. Разве их жизни, их спокойствие стоит таких страданий? Монтанелли обращается к Богу, но видит «восседающего на небе убийцу с окровавленными губами».

Тогда кардинал произносит проповедь, в которой называется себя именем Бога-Отца «Я есмь сущий». И говорит от имени Бога, каким всю жизнь его представлял – Бога – всемогущего правителя. Он строго спрашивает у людей о цене их спасения, рассказывает о муках Бога-Отца, наблюдающего за страданиями своего божественного Сына. И обвиняет в убийстве своего сына все тех людей, ради которых он согласился на его казнь.

Проповедь Монтанелли страшна абсолютным неверием в воскресение Христа, в воскресение всех мертвых. А по слову апостола Павла: «Если Христос не воскрес, то и  <…> тщетна вера наша». В таком состоянии кардинал отрекается от Бога. И  перед ним остаются страшные пустые небеса и ничтожные жалкие люди.

И тогда в своем отречении кардинал разбивает ковчег со Святыми Дарами.

«Тело, Христово тело, / Выплевываю изо рта» – восклицает лирический герой поэмы С.А. Есенина «Инония». Но в отказе от причастия им движут совершенно иные мотивы. Есенин отрицает не Христа, а его страдания, которыми Он спасает людей. Именно об этом прямо говорится в поэме:

 

Не хочу восприять спасения

Через муки его и крест:

Я иное постиг учение

Прободающих вечность звезд.

 

Автор этих строк мечтает об ином новом мире, где люди уже не будут страдать, поэтому он полон веры в будущее, для Лоренцо Монтанелли весь мир – это жестокие и ничем не оправданные скорби и муки, для нет будущего, потому что не осталось ничего святого. И от осознания этой трагической бессмысленности жизни герой погибает.

При этом в финале произведения читатели искренне сочувствуют как судьбе Овода, так и его отца. Более того, Овод при всей противоречивости своей натуры действительно заражает многих примером свой жизни. Он мужественен, честен и бескорыстен, горячо любит свою родину, верен товарищам,  готов на безусловное самопожертвование во имя освобождения своего народа.

Тем не менее, глубоко изучая содержание романа, убеждаешься, что Овод – фигура не героическая, а скорее, трагическая.

Подтверждает данную мысль и эпиграф произведения, взятый из Библии и отчасти выражающий главную идею романа: «Оставь; что тебе до нас, Иисус Назареянин?» (Лк. 4, 34).

Казалось бы, это прямое указание на антирелигиозную направленность произведения. Но при обращении к источнику становится ясно, что эту фразу в Евангелии произносит иудей, пораженный бесом горделивой страсти.

И именно страсть, страсть гордыни приводит главных героев романа «Овод» к отрицанию Бога, а затем к печальному концу. И данное обстоятельство свидетельствует о том, что главной темой произведения является не революционная борьба, а религиозный смысл жизни каждого человека. А эта тема – постижения личностью духовных основ бытия – всегда была центральной как русской литературы и философии, так и всей национальной жизни.

   .



Все статьи автора «Грицай Людмила Александровна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: