Термин «язык для специальных целей» является дословным переводом английского Language for specific/special purposes, аббревиатура которого LSP занимает доминирующие позиции не только в англоязычной литературе, но и во многих других развитых языках [1, с. 16]. Укажем лишь некоторые национальные эквиваленты, которые употребляют наравне с английской аббревиацией LSP: в немецкоязычных странах – это Fachsprache; во франкоязычных – это французский определенной науки или области деятельности, например, France medicale или France chemie [1]; в русском языке – «подъязык» (В. Ф. Новодранова, М. И. Волович, К. Ю. Симонова, Г. В. Хасаншина, А. И. Глазырина); «специальный язык», «язык для специальных целей», ЯСЦ (В. М. Лейчик, Н. В. Соболь). Ученые отмечают также, что термины «языки для специальных целей» и «специальные языки» в русском языке употребляются только для обозначения определённой совокупности языковых явлений. При номинации отдельных (частных) языков компонент «специальный» утрачивается, т. е. принято говорить о «языке физики», «языке лингвистики», но не о «специальном языке физики», «специальном языке лингвистики» [10].
Подавляющее большинство упомянутых исследований LSP проводилось на материале современных национальных языков. Недавно Е. Н. Беляевой была предпринята попытка рассмотреть в лингвопрофессиональном аспекте и обучение латинскому языку [3–5].
Не отрицая актуальности и научной значимости этих исследований, мы не можем согласиться с их некоторыми концептуальными положениями. Исследовательница утверждает, что учет профессиональной ориентации и специализации позволяет рассматривать теоретические и практические аспекты методики обучения латинскому языку в медицинских учебных заведениях как разновидность LSP [3, с. 51].
На наш взгляд, указанное позволяет говорить лишь о методике обучения латинскому языку по профессиональному направлению, ведь для предоставления языку статуса LSP следует основательно проанализировать само понятие «язык для специальных целей».
В когнитивно-дискурсивном аспекте LSP понимают «как функциональные разновидности современных развитых национальных языков» [9, с. 28; 10, с. 21]. Сейчас латынь не относится к их числу (находясь в статусе мертвого языка уже несколько веков). Поэтому термин «латинский LSP медицины», который активно культивируется в работах Е. Н. Беляевой, считаем неудачным и неточным.
LSP вырастают на базе естественных языков, надстраиваются над ними, приобретая некоторые новые специфические признаки в лексике, словообразовании, синтаксисе, стилистике, позволяющие им обслуживать социолингвистические потребности общения в специальных сферах [10, с. 22].
В. М. Лейчик определяет язык для специальных целей как «сложный объект современного многогранного коммуникативного процесса, включающего интеллектуальное познание мира и обозначения результатов этого познания всей совокупностью собственных и привлеченных языковых/речевых средств соответствующего национального языка» [7, с. 159].
В. Ф. Новодранова приводит следующие определения LSP: система лингвистических средств общенационального языка, которая репрезентирует структуры знания, сложившиеся в определённый период развития науки и демонстрирующие достигнутый в этот период особый уровень развития в конкретной предметной области знания, важный для социума и обеспечивающий его собственное развитие и прогресс [13, с. 220]; система языковых средств, описывающих определенную область знания или деятельности и используемых специалистами данной области для однозначно интерпретируемой коммуникации, связанной с профессиональной деятельностью говорящих [10, с. 31].
Е. Н. Беляева под LSP понимает «совокупность нормированных вербальных и принятых определенной профессиональной группой невербальных и креолизированных средств, обеспечивающих профессиональные коммуникативные потребности» [4, с. 107]. (Учитывая вышесказанное, такая трактовка LSP применительно к латыни может считаться корректной лишь при условии, что упомянутая «определенная профессиональная группа» – это древнеримские врачи).
Язык для специальных целей (LSP – Language for specific purposes) традиционно противопоставляют языку для общих целей, (LGP – Language for general purposes). По мнению К. Я. Авербуха, LGP и LSP, по большому счету, различаются лишь в одном: в LGP функционируют только лексические единицы данного национального языка, а в LSP помимо лексических единиц того же национального языка функционируют единицы специальной номинации (термины конкретных предметных областей) [1, с. 17].
В современной науке существует три основных подхода к соотношению LSP и LGP, при этом язык для специальных целей рассматривается как: особый функциональный стиль; особая функциональная разновидность общенационального языка; особые подъязыки общенационального языка [10, с. 23].
Понятие «латинский LSP медицины» не может быть соотнесено ни с одним из них. Таким образом, термин «латинский LSP медицины» не соответствует определению LSP, имеет противоречивое содержание и громоздкую макароническую внешнюю форму (в оригинале словосочетание оформлено на украинском языке, содержит английскую аббревиацию и отсылает к языку латинскому). Корректными могут считаться термины «LSP медицины», «английский (украинский, русский, любой иной современный развитой национальный) LSP медицины». При необходимости элементы «латинский» и «LSP» могут сосуществовать в рамках одного термина при наличии протезы: «латинский компонент LSP медицины», «латинская составляющая LSP медицины», «латинская терминология LSP медицины».
Итак, рассмотрим, как соотносятся понятия «терминология» и «LSP». О. А. Зяблова считает, что каждый конкретный язык для специальных целей должен рассматриваться как сформированный на основе системы общенационального языка (грамматики, морфологии, синтаксиса) и как отражающий организованную на особых началах и объективирующую в языке совокупность структур знания, сложившихся по мере становления и функционирования соответствующей предметной области и, таким образом, репрезентирующий главную лингвистическую составляющую LSP – его терминологическую лексику [6].
С точки зрения В. М. Лейчика, терминология занимает центральное место, является семантическим ядром лексики языка науки, признается функциональным разновидностью литературного языка на современном этапе [8, с. 119].
Развивая эту мысль, В. Ф. Новодранова отмечает: языковые единицы, входящие в профессиональный язык, неоднородны. Его семантическим ядром являются термины; кроме них в языке специалистов используются номенклатурные единицы, профессионализмы, а также нетерминологическая лексика, которая состоит из общеупотребительных и общенаучных слов [12, с. 181].
Е. Н. Беляева, исследуя состав латинских терминологических единиц, функционирующих в медицине, выделяет четыре группы: наибольшая группа представлена ассимилированными терминологическими единицами греко-латинского происхождения, зафиксированными во всех национальных медицинских терминологиях современных европейских языков и используемыми врачами в современной речи.
Вторая группа – «termini technici» – графически и грамматически оформленные на латыни номинативные единицы, объединенные в номенклатуры с официально утвержденным международным статусом.
Третья группа представлена единицами, функционирующими в клинической области и обозначающими заболевания, патологические состояния, симптомы, синдромы, процессы: acne, acme, carcinoma in situ, anthrax, asthma, empyēma, coxa vara, hernia, herpes, ictĕrus, naevus, oеdēma, ozaena, fluor vaginālis, tetănus и др. По мнению исследовательницы, они либо вообще не имеют эквивалентов в национальных языках, или даже в случае существования национального варианта, предпочтение отдается латинскому [5, с. 6].
Следует отметить, что приведенные примеры не соответствуют утверждению: во-первых, значительная часть этих терминов имеют национальные эквиваленты (anthrax – «сибирская язва», hernia – «грыжа», ictĕrus – «желтуха», oedēma – «отек», tetănus – «столбняк»); во-вторых, именно эти эквиваленты и превалируют в профессиональной речи; в-третьих, подавляющее число приведенных терминов является не латинскими, а латинизированными греческими.
К четвертой, наименее многочисленной группе исследовательница относит специфические клишированные синтаксические конструкции и синтагмы: ultĭmum moriens, per vias naturāles, exĭtus letālis и т.п.
Е. Н. Беляева считает, что «ресурсы латинского языка максимально используются в медицинском дискурсе, представленном такими подвидами: педагогический (учебный), участниками которого выступают преподаватель и студент, профессионально-профессиональный (врач ↔ врач), профессионально-непрофессиональный (врач ↔ пациент/его родственники), научный, который предусматривает принципиальное функциональное равенство его агентов (Барсукова М., Вострова С., Слоева А.)» [5, с. 7].
С этим положением трудно согласиться, даже несмотря на курьезных «агентов», представляющих научный подвид. Ведь ресурсы латинского языка не могут не только максимально, но и в равной степени использоваться в указанных подвидах языкового дискурса. Подтверждение нашему мнению можем найти в трудах многих ученых, обращавшихся к изучению подъязыка медицины в когнитивно- дискурсивном аспекте (В. В. Журы, Л. Бесекирской, В. Ф. Новодрановой и др.).
В исследовании В. В. Журы «Дискурсивная компетенция врача в устном медицинском дискурсе» разработана структура компетенций врача и пациента, которые различаются как по содержанию, так и по объему информации.
Л. Бесекирска считает, что особенностью языка медицины является наличие в нем эзотерического уровня. Это привело к медицинскому билингвизму: между собой, во внутреннемедицинской коммуникации, врачи используют латинский язык или формы терминов греко-латинского происхождения, а во внешней коммуникации врач – больной преобладает терминология на национальной основе [2, с. 2].
В. Ф. Новодранова, изучая взаимодействия обыденного и научного знания в медицинской терминологии, отмечает: многие обыденные обозначения болезней используются как профессионализмы, создавая мостик взаимопонимания между врачом и пациентом, поскольку научные медицинские термины часто построены на греко-латинской основе и больному не понятны. Например, грудница (профессионализм) – мастит (термин), прострел (профессионализм) – люмбаго (термин), почесуха (профессионализм) – пруриго (термин), родимое пятно (профессионализм) – невус (термин) и др. [12, с. 181].
На такую неуравновешенность терминологического аппарата работ Е. Н. Беляевой можно было бы не обращать внимания, если бы их тема не касалась собственно терминологии, ведь по выражению самой исследовательницы: эффективность обучения латинскому языку для специальных целей теснейшим образом связана с решением ряда проблем теоретического терминоведения: коммуникативной сущности термина, дифференциации термина и номенклатурного наименования, выявления терминологических потенций частей речи [5, с. 7].
В данном случае уместны слова филолога-классика и признанного исследователя LSP медицины В. Ф. Новодрановой: «терминоведение вступило в свой когнитивный период развития и пересматривает свои традиционные вопросы о сущности термина, об особенностях научных текстов и ставит новые проблемы о языке для специальных целей … Между тем классический латинский язык не изменялся, по-прежнему, латинский лексический и словообразовательный фонд используется в современных терминологических системах…» [11, с. 5].
Итак, латынь является неотъемлемой составляющей языковой подготовки будущих специалистов медицинского профиля, однако не может рассматриваться в одном эшелоне с другими иностранными языками для специальных целей: обучение живого иностранного языка направлено на формирование иноязычной профессиональной коммуникативной компетенции студентов, обучение некоммуникативного латинского языка – на формирование их профессионально-терминологической компетенции.
Библиографический список
- Авербух К. Я. Общая теория термина / К. Я. Авербух. — Иваново: Изд-во «Ивановский госуниверситет», 2004. — 251 с.
- Бесекирска Л. Интернациональная лексика в медицинской терминологии русского языка : автореф. дис. … д-ра филол. наук : 10.02.01 / Люба Бесекирска. — М., 1997. — 37 с.
- Бєляєва О. М. Аналіз дидактичних термінів, пов’язаних з професійно орієнтованим навчанням латинської мови / О. М. Бєляєва // Викладання мов у вищих навчальних закладах освіти на сучасному етапі. Міжпредметні зв’язки. — Х. : ХНУ імені В. Н. Каразіна. — 2008. – вип. 12. — С. 50—54.
- Бєляєва О. М. Інтегративність як системоформівний принцип професійної лінгводидактики / О. М. Бєляєва // Вісник Черкаського університету. Серія : Педагогічні науки. — Черкаси : ЧНУ імені Богдана Хмельницького. — 2009. — Вип. 149. — С. 106—109.
- Бєляєва О. М. Професійно орієнтоване навчання латинської мови студентів вищих медичних навчальних закладів III-IV рівнів акредитації : автореф. дис. … канд. пед. наук : 13.00.02 / О. М. Бєляєва; Ін-т педагогіки НАПН України. — К., 2011. — 21 с.
- Зяблова О. А. Принципы исследования языка для специальных целей: на примере языка экономики : автореф. дис. … д-ра филол. наук : 10.02.19 / О. А. Зяблова. — М., 2005. — 40 с.
- Лейчик В. М. Место языков для специальных целей в структуре современного развитого национального языка / В. М. Лейчик // Стереотипность и творчество в тексте: межвуз. сб. научн. трудов / Отв. ред. М. П. Котюрова / Изд-во Перм. ун-та, Пермь, 2005. — С. 153—160.
- Лейчик В. М. Новое в советской науке о терминах / В. М. Лейчик // Вопросы языкознания. — 1983. — № 5 . — C. 118-127.
- Лейчик В. М. Языки для специальных целей – функциональные разновидности современных развитых национальных языков / В. М. Лейчик // Общие и частные проблемы функциональных целей. — М. : Наука, 1986. — С. 28—43.
- Массалина И. П. Дискурсивные маркеры в английском языке военно-морского дела / И. П. Массалина, В. Ф. Новодранова. — Калининград: Изд-во ФГОУ ВПО «КГТУ», 2009. — 278 с.
- Новодранова В. Ф. Именное словообразование в латинском языке и его отражение в терминологии. Laterculi vocum Latinarum et terminorum / В. Ф. Новодранова; Рос. академия наук; Ин-т языкознания. — М. : Языки славянских культур, 2008. — 328 с.
- Новодранова В. Ф. Взаимодействие обыденного и научного знания в медицинской терминологии / В. Ф. Новодранова // Науковий вісник Національного медичного університету імені О. О. Богомольця. — 2009. — № 3. — C. 177—181.
- Новодранова В. Ф. Новые подходы к определению основных понятий терминоведения / В. Ф. Новодранова // Новая Россия: новые явления в языке и науке о языке: материалы Всерос. науч. конф., г. Екатеринбург, Россия, 14-16 апр. 2005 г. / Федер. агентство по образованию [редкол.: Л. Г. Бабенко (отв. ред.) и др.]. — Екатеринбург : Изд-во УрГУ, 2005. — С. 218—323.