Постановка проблемы. Исследования в области конверсии имеют большое научно-теоретическое значение. В ходе исследования выясняются глубокие языковые процессы и характерные особенности словопроизводства, которому до нынешнего времени не уделялось достаточного внимания. Одним из наиболее интересных явлений в области конверсии в языке является адъективация, т.е. переход различных частей речи в разряд имен прилагательных. Проблема адъективации в крымскотатарском языке остается на сегодняшний день малоисследованной.
Целью данной статьи является описание основных дискуссионных вопросов адъективации и исследование этого явления в крымскотатарском языке.
Анализ исследований и публикаций. В тюркологии существует несколько точек зрения на проблему адъективации. Согласно первой точке зрения, которая поддерживается М. З. Закиевым [1], Д. А. Салимовой [2] и др., в словосочетаниях типа алтын юзюк ‘золотое кольцо’, демир къапы ‘железная дверь’ и др. первые компоненты не являются именами прилагательными, а остаются именами существительными и относятся к изафету I типа, что является отличительной чертой тюркских языков. В данном случае, как считают сторонники, никакого перехода слов из одной части речи в другую не наблюдается, изменяется лишь синтаксическая функция слова. Конверсии, по их мнению, подвергаются лишь морфологически изолированные слова: башкъа ‘другой’, анавы ‘тот’ и др. Сторонники данной точки зрения считают, что нет оснований относить явления синтаксического варьирования к словообразованию.
Вторая точка зрения в тюркологии высказывается Ф. А. Ганиевым [3], А. А. Юлдашевым [4] и др., согласно их мнению, существует достаточное количество имен существительных, которые в процессе конверсии перешли в лексико-грамматический класс имен прилагательных. Соответственно, в языке наряду с такими именами существительными, как таш ‘камень’, демир ‘железо’ и др., существуют такие же имена прилагательные. Иными словами, одно и то же слово без каких либо изменений в своей внешней форме может принадлежать к разным частям речи. Если принять данную точку зрения как правильную, то отпадет всякая необходимость делить слова на части речи.
В соответствии с третьей точкой зрения в имена прилагательные переходят только причастия Л. Г. Латфуллина [5], А. М. Меметов [6] и др.
Изложение основного материала. Для решения данной проблемы в крымскотатарском языке необходимо рассмотреть явления синтаксической и морфологической транспозиции. Переход частей речи из одной в другую, с изменением при этом лексического значения и грамматических свойств называется транспозицией. Понятие «транспозиция» употребляют в узком и широком понимании. В широком понимании транспозиция есть любое переносное употребление языковой формы. Понятие транспозиция распространяют и на обозначение переносных значений слов. В узком понимании транспозиция, или функциональная транспозиция – переход слова из одной части речи в другую или её употребление в функции других частей языки.
Различают две системы функциональной транспозиции.
1) неполная (синтаксическая транспозиция) – изменяется только синтаксическая функция исходной единицы без изменения ее морфологической принадлежности к соответствующей части речи. В языке возможно употребление наречий и имен существительных в роли имен прилагательных. При этом указанные части речи сохраняют все свои морфологические признаки, а их употребление во вторичных синтаксических функциях является синтаксическим варьированием слова.
2) полная (морфологическая транспозиция) – образуется слово другой части речи. Средствами выражения морфологической транспозиции является аффиксация и конверсия. В зависимости от части речи, в которую переходит слово, различают субстантивацию, адъективацию, вербализацию, адвербиализацию, и номинацию.
Результатом морфологической транспозиции являются функциональные омонимы. Они образуют ряд, состоящий из исходной формы и трансформанта: ярыкъ (крт.) – имя прилагательное, ярыкъ (крт.) – имя существительное. У полученного трансформанта имеются свои собственные лексико-грамматические свойства, новое окружение и др. Например: Чыракълары сёнген эвлерде биле ярыкъ пейда олып, эр кес бильген дуасыны окъумагъа, олюлерни анъмагъа, озьлери ичюн узун ве бахтлы омюрлер тилемеге тутундылар. (Ю.Б.) ‘Даже в тех домах, в которых погасли свечи, появился свет, каждый принялся читать молитву, которую он знал, вспоминать умерших, просить для себя долгой и счастливой жизни’; Ярыкъ куньлеримиз шимди зиндан олдылар… (Ю.Б.) ‘Наши светлые дни сейчас стали темницей…’ Функциональные или лексико-грамматические омонимы являются результатом диахронной трансформации (конверсии).
Конверсию делят на традиционную, когда образованное путем конверсии слово уже вошло в словарный состав языка, и индивидуальную (окказиональную), когда новое слово употребляется только единоразово и не является общеупотребительным [7].
В большинстве случаев новое слово образуется постепенно. Сначала слово может подвергаться лишь окказиональной конверсии, т.е. ситуативно-контекстуальному переходу. Данное явление наблюдается в поговорках, пословицах и в речи. В крымскотатарском языке ярким примером окказиональной адъективации являются изафетные конструкции I типа «существительное + существительное». На наш взгляд, в подобных конструкциях имя существительное в атрибутивной функции может стать именем прилагательным, в тех случаях, когда данное имя существительное применяется в переносном значении: таш юрек ‘каменное сердце’, т.е. бесчувственное, черствое, алтын нур ‘золотой луч’, т.е. передается признак цветообозначения. В данных конструкциях имена существительные таш ‘камень’, алтын ‘золото’ адъективируются. Переходящее слово перенимает все грамматические признаки той части речи, в которую переходит. Имя существительное (не в прямом значении), переходя в разряд имен прилагательных, утрачивает категории падежа, числа и притяжательности, т.е. изменяет свою парадигму, приобретая лексико-семантические и формально-структурные признаки имени прилагательного, становится компонентом одного из видов фразеологизмов – фразеологического сочетания. [8; 9]. Будучи использованным как определение одушевленного предмета – таш юрек, – лексема таш приобретает метафорическое значение, мы видим лишь контекстуально-ситуативный переход имени существительного в имя прилагательное. Этот переход временный, он остается на уровне речи, не поднимается до уровня языка, слово лишь в данном контексте (ситуации) употребляется в функции имени прилагательного. В тех же случаях, когда зависимое имя существительное в изафетных конструкциях I типа употребляется в прямом (номинативном) значении: таш дивар ‘каменная стена, т.е. стена, построенная из камня’, алтын акъча ‘золотая монета, т.е. монета, выполненная из золота’, явление окказиональной адъективации не наблюдается. Например: Къартий разы ола амма, сабасына турып, мусафирге бир джезве къаве пиширейим десе, не корьсин, къонагьы оджакъ башында бир кумюш алтын акъча къалдырып, озю ёкъ олып кеткен. (Ю.Б.) ‘Старушка согласилась, но проснувшись по утру, и решив приготовить своему гостю кофе, увидела, что гость исчез, оставив ей у очага одну золотую монету’; Эм ойле къатты юкълады ки, геджеси бузлап къалгъан къарнынъ устюнде ойнашкъан куннинъ алтын нурлары пенджереден сокъулып, бетине къонмагъан олсалар, бельки даа уянмаз эди. (Ю.Б.) ‘И он так крепко спал, что если бы лица не коснулись пробившиеся сквозь окно золотые лучи солнца, игравшие на заледеневшем за ночь снегу, возможно, он бы и не проснулся’.
К индивидуальной (контекстуально-ситуативной, окказиональной) адъективации также можно отнести и адъективацию порядковых числительных: биринджи ‘первый’, экинджи ‘второй’ и т. д., «как только ими определяется отношение, вытекающее из свойства определяемого лица или предмета»: биринджи талебе ‘первый ученик в значении лучший’, биринджи сорт ‘первый сорт’ (но биринджи билет ‘первый билет’, экинджи билет ‘второй билет’ – имена числительные). Налицо переносное значение (в широком смысле) числительных, или выполнение числительным специфицирующей функции, свойственной именам прилагательным.
С появлением устойчивой потребности в новом слове постоянное употребление окказиональных конверсий приводит к полной конверсии [10].
Поскольку при конверсии два слова имеют одинаковую основу и не отличаются друг от друга какими-либо аффиксами, возникает вопрос, можно считать одно из них образованным, произведенным от другого, и, если можно, как определить, какое из них является производящим, а которое производным от него. Нередко определить направление конверсии бывает весьма затруднительно. Существует ряд критериев, применяемых для определения исходного и производного слов. На синхронном уровне используется предложенный О. Д. Мешковым логический критерий. Логический критерий (т. е. сравнение по объему понятия) дает наиболее верные результаты. Он заключается в следующем: более широкий объем понятий соответствует первичности слова; более узкий – производности, так как более узкое понятие может быть объяснено на основе широкого, но не наоборот [11].
Изучив теоретический материал и рассмотрев различные точки зрения на проблему адъективации в языкознании можно сделать вывод, что в крымскотатарском языке основным источником пополнения имён прилагательных за счёт адъективации являются причастия.
Причастия, перешедшие в имена прилагательные, теряют определенное временное значение и обозначают постоянное качество предмета, не связанное с конкретным временем.
С учётом этих и других факторов намечают два основных пути перехода причастий в имена прилагательные: 1) лексико-грамматический, 2) грамматический [12].
В первом случае имеется в виду адъективация, обусловленная рядом факторов, вызывающих в причастиях заметные изменения. Исходные причастия могут быть употреблены:
а) в прямом значении (донатылгъан ода ‘обставленная комната’, файдалангъан эдебият ‘использованная литература’), напр.: Кой эвлери киби макъат, миндерлернен, ренкли килимлернен тёшельген ве донатылгъан софа теналыкъта эди. (Ю.Б.) ‘Как и все сельские дома, устланная ворсистым ковром, матрасами, цветными дорожками и обставленная терраса была в уединении’;
б) в переносном метафорическом значении (чезильмеген меселе ‘нерешенное дело’), напр.: Ресуль эфенди чезильмеген тааджибининъ уянткъан мерагъынен догъру мусафир одасына келип кирди. (Ю.Б.) ‘Ресуль эфенди с пробудившимся интересом неудовлетворенного удивления, прямиком зашёл в гостиную’ или метонимическом значении (тувгъан тиль ‘родной язык’, ашалгъан деталь ‘съеденная деталь’), напр.: Эгер ихтияр дюньясынен ве тувгъан огълунен сагълыкълаша исе, Абдулгъазы тувгъан бабасы ве тувгъан топрагъынен сагълыкълашмагъа кельген эди... (Ю.Б.) ‘Если старик прощается со своим миром и родным сыном, то Абдулгазис пришёл попрощаться с родным отцом и родной землёй’;
в) в составе терминов (къыскъартылгъан сёз ‘сокращенное слово’, келеджек заман ‘будущее время’), напр.: Келеджек заман фиили иш-арекетнинъ лакъырды этилип тургъан вакъыттан сонъ япыладжагъыны я да япылмайджагъыны ифаделей. [6] ‘Глагол будущего времени выражает действие, которое будет или не будет происходить после момента речи’.
Грамматический путь адъективации характеризуется тем, что ведущими факторами являются грамматические, а в семантике исходного слова и трансформанта практически не наблюдается изменений. Этот путь характерен исключительно для причастий в прямом значении [12].
К грамматическим факторам М. Ф. Лукин [13] относит: 1) отсутствие соотносительной временной формы: у страдательных причастий настоящего времени отсутствуют соотносительные формы прошедшего времени (бозулгъан ‘испорченный’, къуругъан ‘высохший’), у причастий прошедшего времени отсутствует форма настоящего времени (башлайыджы ‘начинающий’, усландырыджы ‘успокаивающий’); 2) разрыв словообразовательной связи с инфинитивом (кескин ’1. острый, 2. резкий’, толгъун ‘полный’); 3) архаизация одной из параллельных причастных форм (къызгъын иш ‘горящая работа’).
В результате адъективации у причастий происходит два типа изменений: 1) утрата причастиями категории времени; 2) появление у причастия нового значения.
В выражении къурулышта чалышкъан инсан ‘человек, работающий на стройке’, слово чалышкъан ‘работающий’ имеет конкретное временное значение и является причастием, а в выражении о чалышкъан инсан ‘он работающий (работящий) человек’ слово чалышкъан ‘работающий’ обозначает постоянный признак предмета и поэтому является именем прилагательным.
В имена прилагательные активно переходят причастия прошедшего времени на-гъан, -ген, -къан, -кен: тотлангъан темир ‘проржавевшее железо’, кечкен йыл ‘прошлый год’, кечкен заман ‘прошедшее время’, яралангъан солдат ‘раненый солдат’, бозулгъан эвлер ‘разрушенные дома’, тувгъан тиль ‘родной язык’, къуругъан чокъракъ ‘высохший родник’, окъугъан огълан ‘читающий мальчик’, тырышкъан талебе ‘старательный ученик’, ичильген сув ‘питьевая вода’ и др.
В установлении принадлежности слов на -гьан/-ген к определённой части речи часто решающую роль играет их окружение, напр.: Къуругъан дудакъларыны ялады. (И. П.) ‘Облизнул высохшие губы’; – О-о, биз сыгъын ташына келип еткенмиз, – деди Вера олар яры къуругъан чокъракъкъа еткенде. (Э. А.) ‘О-о, мы дошли до оленьего камня, – сказала Вера, когда они приблизились к полувысохшему роднику’.
Къуругъан ‘высохшие’ – причастие прошедшего времени, в выражении же къуругъан чокъракъ ‘высохший родник’ – имя прилагательное. В последнем выражении значение времени как бы затеряно, и слово къуругъан ‘высохший’ обозначает уже постоянный признак предмета.
Адъективации подвергаются и причастия настоящего времени на -йыджы /-йиджи. Если причастие настоящего времени выражает не конкретный признак, вытекающий от конкретного действия предмета, а признак, ставший общим, постоянным, определяющим признаком предмета, то оно переходит в имя прилагательное: патлайыджы тутукълар ‘взрывные согласные’, зеэрлейиджи мадде ‘отравляющее вещество’, беслейиджи мадделер ‘питательные вещества’, екюнлейиджи нетидже ‘итоговый результат’.
Например: Эй, Раббим, къара юреклерден чыкъкъан якъыджы, зеэрлейиджи, ёкъ этиджи рузгярлар бу диярнынъ фиданыны, гьондже-гулюни, ярашыгъыны къайдаларгъа учурып кетмекте?! (У.Э.) ‘О, Господи, куда уносят исходящие из черного сердца сжигающие, отравляющие, разрушающие ветра ростки, бутоны, украшения этой страны?!’
В малом количестве адъективации подвергаются причастия будущего времени: келеджек заман ‘будущее время’, кесир сайы ‘дробное числительное’, акъар сув ‘проточная вода’.
Встречаются адъективированные причастия в отрицательной форме: олмайджакъ адам ‘никчемный человек’, тоймагъан къурсакъ ‘ненасытный живот’, сёнмеген атеш ‘негаснущий огонь’, уймагъан арекет ‘неподходящее действие’ и др.
Например: Орталыкъ олмайджакъ шейлернен толу. (Ю.Б.) ‘Вокруг полно бесполезных вещей’
Изученный материал позволяет сделать следующие выводы:
- При конверсии два слова имеют одинаковую основу и не отличаются друг от друга какими-либо аффиксами. Изменение синтаксической функции слова ещё не является доказательством перехода слова в другую часть речи. В большинстве случаев новое слово образуется постепенно, сначала слово может подвергаться лишь окказиональной конверсии, т.е. ситуативно-контекстуальному переходу.
- В крымскотатарском языке примером окказиональной адъективации является адъективация зависимого компонента в изафетных конструкциях I типа. К индивидуальной (контекстуально-ситуативной, окказиональной) адъективации также можно отнести и адъективацию некоторых порядковых числительных.
- Основным источником пополнения имён прилагательных в крымскотатарском языке за счёт адъективации являются причастия. Причастия, перешедшие в имена прилагательные, теряют определенное временное значение и обозначают постоянное качество предмета, не связанное с конкретным временем.
Условные сокращения:
Э. А. – Эмиль Амит
И. П. – Ибраим Паши
Ю. Б. – Юсуф Болат
У. Э. – Урие Эдемова
Библиографический список
- Закиев М. З. Классификация частей речи и аффиксов в тюркских языках. // Советская тюркология. № 6. Баку. 1973. С. 3 – 8.
- Салимова Д. А. Части речи в разноструктурных языках: системно-функциональный подход на материале татарского и русского языков Текст.: дис. . докт. филол. наук: 10.02.02, 10.02.01. Елабуга. 2001. 379 с.
- Ганиев Ф. А. Современный татарский литературный язык. Словообразование по конверсии. Казань. 2004. 160 с.
- Юлдашев А. А. Конверсия в тюркских языках и ее отражение в словарях Текст. // Советская тюркология. № 1. Баку. 1970. С. 70-81.
- Латфуллина Л. Г. Категория качественного прилагательного в современном татарском языке : автореф. дис. … на соиск. ученой степени канд. филол. наук : спец. 10.02.02. Москва. 2003.
- Меметов А. М. Земаневий къырымтатар тили. Симферополь. 2006. 320 с.
- Лингвистический энциклопедический словарь. / Ред. В. Н. Ярцева. Москва, Советская Энциклопедия. 1990. 685с.
- Телия В. Н. Типы языковых значений. Связанное значение слова в языке. М.: Наука. 1981. 269 с.
- Шмелев Д. Н. Современный русский язык. Лексика. М.: Просвещение. 1977. 335 с.
- Байгарина А. А. Словообразование по конверсии в башкирском языке : автореф. дис. … на соиск. ученой степени канд. филол. наук : спец. 10.02.02. Уфа. 2007.
- Юрчук В.В. Современный словарь по логике. Минск. 1999.
- Сидоренко Е. Н. Теоретические и практические материалы по морфологии современного русского языка (части речи и контаминанты). Учебно-методический комплекс в 5-ти частях. Ч. 2. Симферополь. 2005.
- Лукин М. Ф. Морфология современного русского языка. М.: Просвещение. 1973. 232 с.