УДК 82

ПОВЕСТЬ А. НИКОЛЬСКОЙ «ВАЛЯ OFFLINE»: ЛИТЕРАТУРНЫЕ ТРАДИЦИИ В АВТОРСКОМ ДИСКУРСЕ

Кулешова Светлана Валерьевна
Центральная универсальная молодёжная библиотека г. Барнаула им. В. М. Башунова

Ключевые слова: Валя Offline

Kuleshova Svetlana Valerevna
Barnaul Central universal youth library

Библиографическая ссылка на статью:
Кулешова С.В. Повесть А. Никольской «Валя Offline»: литературные традиции в авторском дискурсе // Филология и литературоведение. 2013. № 6 [Электронный ресурс]. URL: https://philology.snauka.ru/2013/06/504 (дата обращения: 12.07.2023).

В современном литературном пространстве, где стираются жанровые границы и размываются традиционные представления о круге «детского» чтения, появился ряд реалистических по форме произведений, осмысляющих феномен взросления ребёнка. Среди них наиболее заметными стали «Похороните меня за плинтусом» П. Санаева, «Манюня» Н. Абгарян, «Детство Лёвы» Б. Минаева, «Петрович» О. Зайончковского и другие [1]. Несмотря на различие стиля, авторских установок и формально-содержательных приёмов их реализации, эти произведения объединяет ряд общих (типологических) черт авторского дискурса, разворачивающегося вокруг фигуры тинейджера, подростка. С некоторыми оговорками можно говорить о возрождении в повествовательной структуре этих текстов традиций толстовского нарратива автобиографической трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность». В центре повествования оказываются не столько события внешнего мира, сколько внутренний мир ребёнка во взаимодействии с окружающей его реальностью, психологические механизмы взросления, включая гендерную его специфику. При этом в авторском дискурсе доминирующим началом становится отказ от дидактизма и совмещение в повествовательной структуре текста двух точек зрения: нарратора-рассказчика (ребёнка), обладающего чистотой восприятия «естественного человека» и проживающего события жизни «здесь и сейчас» без их оценки, и автобиографического повествователя, носителя ретроспективного взгляда на события, выстраивающего их в некоторую логическую цепь («историю»), истолковывающего собственную жизнь в направленности к уже достигнутому статусу «взрослого» человека.

Повесть Анны Никольской «Валя offline», вписываясь в художественной дискурс, исследующий феномен взросления, обладает специфической повествовательной структурой, обусловленной ориентацией не столько на стратегии автобиографического дискурса, сколько на «сплав» двух разнородных дискурсов — массовой литературы и художественно-философской. Сюжетно-фабульная составляющая повести воспроизводит сложившиеся в детской и подростковой литературе жанровые модели «школьной повести» [2] с элементами «love story», дневниковой прозы с использованием архетипа Золушки (яркий образец — серия книг Мэг Кэбот «Дневники принцессы»), в то время как подтекстовый, идейно-тематический строй ориентирован на традицию жанра философско-романтической сказки (А. Де Сент-Экзюпери «Маленький принц»).

Сказочную основу нарративной структуры повести составляют в первую очередь образы героев, ориентированные на традиционные фольклорные архетипы. Так, основой для создания образа главной героини Вали послужил архетип Золушки. Золушка наполовину сирота (живёт с родным отцом, но с мачехой). По сюжету Валя также «полусирота»: мать заставляет её поверить в смерть отца и в ходе повествования принимает на себя функцию «мачехи», всячески третирующей героиню и мешающей её чудесному «преображению» в принцессу. Это «преображение» в сказке связывается с появлением волшебного помощника – «дарителя» (феи), в функции которого в тексте выступает новая жена отца (следовательно, мачеха) Наташа: «она станет моей лучшей подругой <…> она научит меня, как одеваться и всякому такому. Познакомит меня с каким-нибудь парнем» (46) [3]. Именно Наташа помогает начальной стадии преображения героини, отвозя её в салон красоты «Алиса» и покупая ей новую одежду. Кульминационным моментом повести становится сюжетная ситуация первого новогоднего «бала», который воспринимается героиней как «звёздный час», окончательное завершение начатого «преображения»: «Я — принцесса! <…> У меня есть собственный замок! С колоннами, с высоченными потолками и хрустальными люстрами» (112). Не обходится и без «платья», «как у принцессы», «с розочкой на груди» и «хрустальных туфелек» – «серебристых босоножек» (112) из гардероба Наташи. При этом реальность, вторгаясь в сказочный сюжет, грубо травестирует его, сводя «бал» к «автопати», вечеринке «золотой молодёжи».

Существенную трансформацию претерпевает сказочный хронотоп: автор разрушает барьер между реальным и сказочным миром, в результате Валя, живущая в основном представлениями последнего, оказывается лишённой детерминизма судьбы сказочной героини: любовное свидание с «принцем» оборачивается его «изменой», дружба — лицемерием, праздник жизни — горем. Возникает своего рода сказочный мир «наизнанку»: «даритель»-фея становится проводником в ирреальный (виртуальный) мир, грозящий потерей личности. Не случайно моменты этого «перехода» в судьбе героини связываются с отдалением от матери и постепенным отказом от неё, созданием «второй» (виртуальной) биографии, которая соответствует всем стандартам богатой и обеспеченной жизни: детство, проведённое в Америке, наличие роскошного коттеджа, прислуги и проч. При этом функцию истинного «дарителя», волшебного помощника приобретает бабушка героини Лиза, творящая силой своей фантазии мир подлинных ценностей, противостоящий лживому миру «взрослых» и созданному по его подобию миру подростков — «мажоров и баунти» (128).

С фигурой Лизы и «мифом» о Морской птице связан философско-романтический подтекст повести Анны Никольской. Характерное для романтизма двоемирие (мир идеальной мечты / мир реальности), проецируясь на сюжетную ситуацию повести, актуализирует не только противопоставление истинных, «оффлайн» (семья, любовь, дружба) / ложных, «онлайн» ценностей («сп» – «семейное положение» в личке, секс, общение в чате, где «почти все друг у другу в друзьях, даже если они по школе враги (84)), но и вводит в текст мотив «священного безумия». Единственным нормальным человеком, воплощающим представление о традиционных для человека ценностях, становится для героини бабушка Лиза — человек с шизофренически расщеплённым сознанием. Однако «безумие» Лизы оказывается мудростью высшего порядка. Она берёт на себя функцию «матери» – хранительницы семейства, выпекая свой «фирменный» круглый пирог, «сглаживающий» все острые углы и объединяющий семью за одним столом. При этом психическая «нормальность» окружающих оборачивается безумием, утратой самоидентичности, стремлением уйти от реальности в виртуальный мир, где нет противоречий и сложностей, но нет и живой жизни.

Этот мир, вовлекающий героиню, обретает в тексте черты омертвения: [Лиза] «Есть такие люди <…> они мёртвые внутри. Они похожи на нас, их не отличишь. Но стоит им только открыть рот — всё ясно, они потеряны. Убиты…», «убиты жизнью» (134). Мёртвый внутри человек становится куклой, механизмом. Мотив кукольности буквально пронизывает текст повести. Так, у подруги Вали Дины «противненькое красивенькое личико с этой вечной улыбочкой» (121), её мать — вечная «невеста», «идеальная, из каталога» (65). Семьи в альбомах учащихся элитной школы «как под копирку» (79): «Одинаково красивые мамы и довольные жизнью папы на фоне маленьких и больших частных самолётов и яхт. Одинаковые позы, одинаковые смайлы и выражения глаз — их что, вырезали по трафарету?» (80). На фоне «кукольного» мира, в котором оказывается героиня, особую значимость приобретает эпизод из детства, который она вспоминает: когда-то у неё была бумажная кукла Лариска, одна из любимых игрушек, которую она силой привязанности и воображения наделяет чертами живого человека. «Когда она умерла — мама постирала её вместе с моим комбинезоном — мы с Лизой устроили ей настоящие похороны <…> Помню, как Лиза пела тихим и печальным голосом – что-то про Лариску, жалостливое. И мне казалось, что это хоронят меня» (67). Разрушением иллюзорного благополучия становится для героини вторжение настоящего горя в жизнь — смерть старшей подруги Карины, предательство друзей, известие о сумасшествии Лизы. Невыдуманные страдания становятся «неистовыми прорывами вечности» (138) в «короткую, как мизинец, человеческую жизнь» (138). Страдания помогают вырваться из ложного мира «бестфрендов» с их «кукольными мамашами и механическими папашами» (128). Валя понимает, что тот «идеал», к которому она стремилась в своём воображении, – омертвевший мир «запрограммированных на успех и вечный позитивчик роботов, у которых вместо лиц юзерпики, а вместо сердца кредитки у папочки в портмоне» (128).

Осознав несовершенство мира, романтический герой обычно бунтует против него и гибнет, не в силах изменить что-либо. На какой-то миг задумывается о самоубийстве и Валя, но пережитые страдания разрывает замкнутый круг её жизни, очерченный романтическим неразрешимым конфликтом мечты и реальности. Валя «перерастает» романтический бунт, обретая смирение, способность «чувствовать за других» (138), и сочувствие наделяет героиню «силой понимания и прощения» (138). Именно в этот момент в тексте реализуется подлинная сюжетная ситуация «преображения» героини — её встреча с Морской птицей. Это многозначный образ-символ, не поддающийся однозначной интерпретации, воплощает архетипическое представление о птице счастья, романтический порыв к свободе, небу, «миру горнему», мифологическое представление о творящей силе Духа, созидающего Вселенную. Фантастический полёт на Морской птице сродни сюжетной функции инициации сказочных персонажей, выход за пределы наличной реальности и «пересотворение» её по новому образцу — согласно тем истинным ценностям, которые открылись героине: «Как будто весь мир — это моя игрушка. «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды — и стало так». И никакие законы мне не писаны, я сама себе закон» (140). Причём «пересотворение» мира и есть возвращение к первотворению, к основам и истокам бытия, поэтому главным желанием Вали, которое она загадывает Морской птице, становится обретение семьи, потерянной в детстве.

Сюжетная мотивировка такого воссоединения вполне реалистична, не менее реалистической выглядит и последующий рассказ героини — уже взрослой женщины — о том, как сложилась её дальнейшая судьба. Однако сказочная и реальная составляющие сюжета не противоречат, а взаимно дополняют друг друга, образуя сложный ансамбль. «Сказка» становится мерилом добра, справедливости, подлинности жизни и её непреходящих ценностей. А «реальность» позволяет воплотить сказочный «идеал» в действительности. Жанровые границы повести раздвигаются: она приобретет притчевые черты. За внешней, сюжетно-фабульной стороной повествования, скрывается художественно-философский дискурс о поиске сущности, души за видимой оболочкой вещей: [Валя] «Если бы я могла расстегнуть свою кожу, как пальто, и вылезти наружу, тогда бы я увидела, кто я на самом деле» (100).

Феномен «взросления» в авторском дискурсе Анны Никольской, воспроизводя архетипические черты фольклорной «инициации» (прохождение героя через ряд испытаний), осмысливается также в психологическим, но, что важнее, в нравственно-философском ключе как обретение «себя в другом» через со-чувствие и со-страдание, немыслимое без проникновения через оболочку вещей и явлений к их истинной сущности.

Примечания

  1. В западноевропейской литературе XX века классическими произведениями подобной тематики стали повесть Дж. Сэлинджера «Над пропастью во ржи», роман Харпер Ли «Убить пресмешника», повесть С. Таунсенд «Дневники Адриана Моула», роман Юна Эво «Солнце — крутой бог». Стоит отметить также недавно вышедшие произведения французской писательницы Анны Гавальда «35 кило надежды» и шведского автора Стефана Касты «Притворяясь мёртвым».

  2. Подробнее о формировании жанра «школьной повести» в советской литературе: Мещерякова, М.И. О школе — с тревогой и любовью: поиски и обретения современной «школьной» прозы для детей и юношества [Текст] / М.И. Мещерякова. — М., 1993.

  3. Здесь и далее текст повести цитируется по изданию: Никольская, А. О. Валя offline. Повесть [Текст] / А. О. Никольская. — Барнаул: Алтайский дом печати, 2012. – 148 с. Курсив в тексте цитат и статьи мой.



Все статьи автора «Кулешова Светлана Валерьевна»


© Если вы обнаружили нарушение авторских или смежных прав, пожалуйста, незамедлительно сообщите нам об этом по электронной почте или через форму обратной связи.

Связь с автором (комментарии/рецензии к статье)

Оставить комментарий

Вы должны авторизоваться, чтобы оставить комментарий.

Если Вы еще не зарегистрированы на сайте, то Вам необходимо зарегистрироваться: